Древний Восток в античной и раннехристианской традиции

Известно, что Ктесию принадлежал также труд «Персика», сохранившийся лишь в отрывках. Интерес к Персии в греческом мире мог быть вполне прагматическим, а сведения о персидской земле и обычаях местных народов нетрудно было получить из достоверных источников. Внимание к Индии, очевидно, определялось совершенно иными мотивами. Сама удаленность этой страны и скудость информации обеспечивали ей место между реальным и мифическим пространством[4].

Своеобразный «миф об Индии», сложившийся в эпоху классической Греции, продолжал жить и в период эллинизма. Во время похода Александра Македонского греки впервые появились на индийской земле и в качестве очевидцев могли дополнить и поправить сообщения более ранних писателей. Однако они, как паломники, заранее были настроены на чудеса — и, конечно, находили их.

Ученик Аристотеля, Александр окружил себя образованными людьми. Его соратники оставили воспоминания о великом походе[5], но все эти сочинения известны лишь по цитатам да пересказам позднейших авторов. Ход военных действий описывал, например, военачальник Птолемей (тот самый Птолемей Лаг, который основал династию, правившую в эллинистическом Египте). Неарх, командовавший флотом, дал подробный рассказ о плавании к устью Инда и далее по морю — к берегам Вавилонии. Капитан флагманского судна Онесикрит был учеником знаменитого философа-киника Диогена. Именно он познакомил греческого читателя с учениями индийских «софистов». О «нагих философах» оставил повествование Аристобул, исполнявший во время похода роль специалиста по военным сооружениям.

Авторы эпохи Александра, в отличие от времен Геродота, уже знали, что к востоку от Пенджаба находится обширная и густонаселенная территория, по которой течет Ганг с его многочисленными притоками. Очевидно, с этого времени вошло в обиход наименование всей Южной Азии, а не только Синда или бассейна Инда, «Индийской землей», Индией. Однако непосредственно знакомы они были главным образом с Пенджабом, о том же, что представляла собою остальная Индия, были вынуждены довольствоваться слухами. Судя по скудости и сбивчивости информации, жители северо-западной Индии немногое могли сообщить о своих восточных соседях (которых они называли прасиями — что и значит «жители востока», санскритское prācya).

Неравномерность в описании северо-западной Индии легко объясняется характером взаимоотношений с теми или иными из местных народов, а также теми задачами, которые ставили перед собою античные писатели. Правитель города Таксилы принял Александра дружественно, рассчитывая на его помощь в борьбе с могущественными соседями — Пором и Абисаром[6]. Именно в Таксиле Онесикрит вел беседы с «гимнософистами» и многие обычаи индийцев греки описывали, вспоминая пребывание в этом городе. Характеризуя местные нравы, спутники Александра нередко сопровождали рассказ об увиденном собственной интерпретацией. Как правило, последняя далека от истины — слишком различны были обе цивилизации. К примеру, объяснение обычая самосожжения вдов стремлением предотвратить случаи отравления мужа гораздо больше говорят о самих греках, нежели об описываемых ими индийцах.

Другой момент, который привлекает к себе внимание, — сам способ общения с населением. При дворе Александра не было людей, знакомых с индийскими языками. Разговор был возможен только через цепочку посредников. Понятно, что исходный смысл высказывания мог изменяться до неузнаваемости, в особенности при беседе на отвлеченные темы. Онесикриту передавали не совсем то, что ему говорили индийские мудрецы. Он же воспринимал лишь то, к чему был готов своим воспитанием — поэтому в его рассказе нагие отшельники Индии выражаются терминами кинической философии.

Особенно запутанным и сложным выглядит изображение античными авторами картины религиозных верований и культов индийцев. В историографии неоднократно делались попытки отождествить мифологические персонажи, о которых говорят спутники Александра, с теми или иными древнеиндийскими божествами. Греки, естественно, обнаруживали в Индии собственных богов (Дионис) либо героев (Геракл). При этом нет никакой уверенности в том, что они имели надежную информацию о верованиях населения. Они не знали языков и были чужды традициям тех народов, которые описывали.