Древо ангела

– Садитесь, милочка. Хотите что-нибудь выпить?

– Да, спасибо. Только не крепкое, пожалуйста.

– Я вам смешаю коктейль с джином. Никакого вреда ни вам, ни ребенку. Я сама, пока носила Дэвида, пила как рыба, и посмотрите на него! Одну секунду.

ЭлДжей вышла из комнаты, а Грета присела на стул у огня. Оглядев комнату, она отметила буфет красного дерева, полный дорогой посуды, и картины в рамах, изображающие охотничьи сцены. Было видно, что обстановка очень дорогая, хотя и видала лучшие времена.

– Вот так. – ЭлДжей протянула Грете большой бокал и села в кресло напротив. – Добро пожаловать в Марчмонт, дорогая. Надеюсь, то время, что вы проведете с нами, будет счастливым. – Она сделала большой глоток джина, а Грета опасливо отхлебнула от своего.

– Спасибо. Так любезно с вашей стороны принять меня тут. Не знаю, что бы я делала, если бы не ваш сын, – робко пробормотала она.

– Он всегда сочувствует девушкам в беде.

– А еще у Таффи прекрасно идут дела в «Ветряной мельнице», – сказала Грета. – Мистер Ван Дамм недавно сделал его номер постоянной частью программы. Его выступление очень смешное. Мы все так и покатываемся со смеху, когда слушаем его.

– Прекрасно, но могу я кое о чем попросить? Пока вы тут, не могли бы вы, пожалуйста, постараться называть моего сына его настоящим человеческим именем? Боюсь, это его крайне убогое прозвище задевает мои чувства. Особенно если учесть, что он валлиец всего лишь наполовину.

– Конечно, простите, пожалуйста, ЭлДжей. Так его отец – валлиец, я правильно поняла?

– Да. Как вы могли бы заметить, я такая же англичанка, как и вы. Такая жалость, что Дэвид практически не знал своего отца. Видите ли, Робин, мой муж, погиб, упав с лошади, когда Дэвиду было двенадцать.

– Мне очень жаль, – прошептала Грета.

– Да, и мне тоже, дорогая, но, живя в таком поместье, как это, начинаешь быстро понимать, что смерть – такая же часть жизни, как сама жизнь.

Грета снова отхлебнула немножко джина.

– Утром вы сказали, что раньше жили в большом доме?

– Жили. Дэвид родился там. Но, когда во время войны в доме устроили госпиталь, я перебралась сюда, в привратную. И решила, что мне тут удобнее и я тут и останусь, особенно с тех пор, как… – ЭлДжей резко осеклась. – Теперь там живет старший брат мужа.

– Ясно. Дом выглядит очень красиво, – вставила Грета, чувствуя напряженность ЭлДжей.

– Полагаю, да. Но он огромный, и счета за него просто ужасны. А провести электричество стоило целое состояние. Так что со всеми десятью спальнями он отлично работал госпиталем. Как-то в нем было сразу двадцать офицеров и команда из восьми медсестер. Поработал на славу.

– Так вы помогаете управлять поместьем Марчмонт? – спросила Грета.

– Нет, теперь больше нет. А после смерти мужа я это делала. Я смотрела за всем поместьем, и могу сказать вам, что это полноценная работа. Брат Робина, Оуэн, был в Кении, но, когда началась война, вернулся и, естественно, взял эти заботы на себя. На ферме производят молоко и мясо для министерства сельского хозяйства, так что мы здесь живем на самообеспечении. Система рационов нас почти не затронула. Но работать приходилось во все руки. Я сама работала на ферме с восхода до заката. А потом, когда дом забрали под госпиталь, я работала вместе с медперсоналом. Я понимаю, что должна радоваться, что война кончилась, но мне нравилась эта активная жизнь. А теперь у меня такое чувство, что меня отставили, – со вздохом сказала она.

– Но вы же помогаете на ферме?

– В настоящее время да. Молодые люди из округи еще не все вернулись, так что управляющему фермой не хватает рабочих рук. Я помогаю с дойкой коров да ищу пропавших овец, когда нужно. Знаете, это довольно сложное дело. В наши дни земля должна окупать себя. Мясо и молоко, которое мы производим, дают доход, достаточный, чтобы содержать все поместье. Ну да хватит обо мне. Расскажите о себе.

– Да тут особо нечего рассказывать. Я работала с Таф… с Дэвидом в театре, и мы с ним подружились.

– Так вы были одной из девушек «Ветряной мельницы»?

Покраснев, Грета кивнула.

– Да, но только несколько месяцев.

– Тут нечего стесняться, дорогая. Женщины должны как-то зарабатывать на жизнь, и до тех пор, пока мир не очнется и не увидит в нас внутренний стальной стержень, каждой приходится выкручиваться, как может. Вот, например, взять меня. Типичная представительница английских женщин из высшего класса. Даже с приставкой «достопочтенная» перед фамилией. В детстве я должна была сидеть дома и учиться вышивать крестиком, хотя мои братья – у которых, как по мне, на всех не было даже одного мозга – получали образование в Итоне и Оксфорде. Один спился и сумел с годами опозорить всю семью, а другой дал застрелить себя на охоте в Африке.

– Господи, мне так жаль это слышать.