Карьера Дэвида в качестве комика-стендаписта была на взлете. Его контракт в «Ветряной мельнице» был продлен, публика принимала его все теплее, и параллельно росла его уверенность в себе. Его взял под опеку хороший театральный агент, который, побывав как-то на его представлении, был уверен, что Дэвид способен на гораздо большее. Постоянный заработок в «Мельнице» означал, что теперь он может переехать из меблированной комнаты в однокомнатную квартиру в Сохо, поближе к театру. Между переездом и плотным расписанием на работе у него не оставалось времени на давно запланированную поездку к матери и Грете в Марчмонт. Но он решил, что на следующие выходные поедет обязательно.
В то утро он встал, оделся, аккуратно заправил постель и убрал валяющиеся носок и галстук, чувствуя, что сердце стучит чуть быстрее, чем обычно. На сегодня у него был назначен визит на радио BBC в Портланд-Плейс для первой записи в юмористической программе с его участием, которая выходила в эфир по пятницам в семь часов вечера – лучшее время для радиослушателей. Эта программа представляла публике начинающие комические таланты, и он знал, что для очень многих великих комиков она стала первой ступенькой, ведущей к славе и богатству.
Дэвид зашел в свою крошечную кухоньку и поставил чайник на плиту. Услышав, как стукнула крышка почтового ящика, он поспешно вышел в прихожую, чтобы забрать почту. Вернувшись в кухню, он с изумлением уставился на конверт. Это, без сомнений, был очень узнаваемый почерк его матери, но штамп на конверте был не из Монмута, а из Строуда.
Заварив чай, он присел за небольшой стол и начал читать.
Качая в изумлении головой, Дэвид несколько раз перечел письмо.