Древо Иуды

Гастхоф Линденхоф

Баден-Баден

15-е, четверг

Мой дорогой друг, узнала от своих корреспондентов в Шванзее, что Вы до сих пор не вернулись к себе на виллу, и начинаю беспокоиться, не является ли причиной столь долгого отсутствия какое-нибудь несчастье, тем более что я не получила от Вас ни одного слова со дня Вашего неожиданного отъезда. Неужели Ваши дела оказались более серьезными, чем Вы думали? Или, быть может, Вы больны? Искренне надеюсь, что оба эти предположения, которые в последнее время меня тревожат, безосновательны. Но, прошу Вас, найдите время и пришлите мне весточку. Уверена, Вы понимаете, ничто не может превысить моего глубокого интереса ко всему, что касается Вас.

Погода в этих краях сохраняется приятная, и мое пребывание здесь идет мне на пользу. Но мне скучно… скучно… более того, с каждым днем я все острее сознаю свое одиночество. Я не очень легко завожу новых друзей, и если не считать одной старой знакомой, дамы-инвалида, с которой я повстречалась в спа, мне редко удается с кем-то поговорить. Живу тихо, как мышка. Встаю рано, пью воды, затем захожу в маленькое кафе неподалеку на чашку кофе с галетой. После иду гулять на холмы — Вы же знаете, как я люблю гулять, — и возвращаюсь в свой скромный пансионат, где ко мне все так хорошо относятся, там съедаю простой mittagessen[53] на террасе под липой. Потом отдыхаю примерно час. Днем сижу в парке, все еще зеленом и цветущем, тщательно выбрав стул не слишком близко к оркестру, который со времени моего приезда уже четырнадцать раз исполнил «Венский вальс» Штрауса. Здесь я то мечтаю, то изучаю лица прохожих. Счастливы ли они, спрашиваю я себя. И очень часто в этом сомневаюсь. Во всяком случае, я нахожу, что они совершенно не похожи на тех людей, которых я знала, когда впервые приехала сюда с родителями в раннем детстве. Такие размышления наводят на меня грусть, и я спешу в павильон, где выпиваю чашку чая — увы, не такого хорошего, как Ваш вкуснейший «Твайнингс», — и съедаю кусочек английского сливового пирога. По вечерам я не рискую идти в казино: зрелище всех этих жадных глаз отталкивает меня. Вместо этого я беру хорошую книгу — сейчас я перечитываю «Анну Каренину» — и усаживаюсь возле открытого окошка в своей комнате. Свет от лампы иногда привлекает какого-нибудь мотылька, под липой мерцают светлячки, меня клонит в сон, и вскоре, выражаясь языком Вашего мистера Пипса,[54] я отправляюсь на боковую.

Таков мой день, дорогой друг. Не правда ли, он прост и немного печален? Да, печален, ибо мне не хватает Вас и нашей очаровательной kameradschaft.[55] А еще мне нужен Ваш совет: дело в том, что один человек из Базеля — кажется, он имеет отношение к химикатам — мечтает приобрести Зеебург. Я не хочу расставаться с этим чудесным домом, которым, я знаю, Вы тоже восхищаетесь, но сейчас мои обстоятельства весьма непросты. Поэтому напишите мне поскорее и сообщите, когда Вы будете дома. Без Вас мне нечего делать в Шванзее, поэтому я останусь в Бадене, пока не получу от Вас известия.

Простите, что высказала свое беспокойство.

Искренне ваша,

Фрида фон Альтисхофер.