Древо Мира Грез (СИ)

— Меня поймают, — я с тоской огляделась. Надеюсь, в Академии нет правила, по которому запрещается гулять так поздно: на улице было тихо и пустынно, будто все вымерли. Только белоснежные домики наблюдали за мной черными глазами-окнами.

Голубоватый свет фонарей освещал улицы: из-за него все казалось таким нереальным и странным, что я на миг усомнилась, а не сплю ли я. Но я же все понимала, чувствовала. Это не сон, нет, точно не сон.

Несложно понять, почему эльнолвы предпочитали ночь. День — суета, беспокойное время, а ночь — она сама по себе, словно черная кошка, притаившаяся в тени. Она тиха, внимательна и прекрасна в своем спокойствии.

Я шла и шла вперед, любуясь бесконечными рядами деревьев, слушая шелест листвы и шепот ветра в кронах. Дорога будто сама стелилась под ноги; голубой свет словно обволакивал, укутывал в свое тепло, и я брела за ним, как заколдованная. А он убегал — все дальше и дальше, пока не собрался в конце дорожки в яркое пятно.

Я остановилась: мало ли, что там впереди. Может, это какая-нибудь ловушка? Но мне не зря говорили, что любопытней меня только феи в особо вредном настроении. Помедлив, я чуть ли не бегом кинулась к голубому свету в надежде понять, что это такое, но свет коварно ускользал и все время отдалялся. Кажется, вот-вот добежишь, но нет — на самом деле еще бежать и бежать!

— Эй, подожди! — я обиженно остановилась, и чуть не бросилась бежать в обратном направлении: воодушевленное моим приказом, облачко света разрослось и вспыхнуло, разлетевшись в разные стороны синими молниями. Вот пропасть, зачем я только попросила?!

Пригнувшись, я вполголоса выругалась. Все-таки заснула! Но как?! И ведь даже не заметила! Собралась погулять, подышать свежим воздухом, ага! Когда я в последний раз спала, как нормальный человек? Я уже начала забывать, что это такое — сон! Помню только, что я вовсе не возражала против отсутствия мыслей и всяких там провалов в памяти.

Выпрямившись, я оглянулась и ахнула. Вот пропасть, только этого мне не хватало! Все было черно-белым: деревья, дорожка, даже свет — всё-всё. Скажу честно, мне это не понравилось. Скажу честнее — меня это напугало чуть ли не до икоты. Собрав всю волю в кулак, я подавила вопль отчаяния с визгом ужаса и медленно отошла в тень. Да сколько можно, и когда они от меня отцепятся наконец?!

— Ну и где ты, гадость в маске? — я подобрала с земли палку и прислонилась к дереву. На сей раз буду драться до конца. Это и мой мир тоже, и я сделаю все, чтобы взломать правила игры и установить свои! Ни одного дерева больше на мне не появится! Хватит, и так на эти рисунки противно смотреть!

В наступившей тишине не было слышно ни ветра, ни шелеста листьев — лишь тишина, в которой я теперь совершенно точно слышала странный, едва-едва уловимый, голос. Я его даже понимала, хотя раньше я не могла разобрать ни слова, но теперь… Заклинание подчинения.

— Краноэ асифале граноу…

Я передернула плечами, чувствуя, как слова заклятия сетью падают на меня. Отличный способ. Интересно, сами догадались или кто помог?

— Агире яли!

Слова становились то тише, то громче, пока не затихли окончательно, но вместо них пришел другой звук — мягкий звук времени, звук часов. Я на всякий случай сосчитала удары — получилось ровно тринадцать раз. Как там Алигара говорила? Час, когда Надзиратели не могут увидеть мир. Похоже, она была права: Надзиратели такого безобразия бы не допустили. За одно заклятие подчинения можно получить тесное знакомство с судом Совета, а за убийства грозит отречение. А уж за такие убийства одним магическим отречением не обойдешься: люди не единственные, кто следит за миром.

Я хищно сощурилась и осмотрелась. Ну, человек в маске, я все равно тебя не боюсь. И никакие заклинания тебе не помогут!

— Здравствуй, моя прелесть.

Как бы я ни старалась настроить себя на боевой лад, но этот голос отозвался в сердце паническим страхом. Я боялась — боялась! — этого страшного человека, и больше всего я боялась, что пожаловал тот, другой, жестокий: невозможно забыть, что он заставил меня пережить. Невозможно забыть вечность в неволе и бесконечную пустоту зазеркального мира.

Я медленно повернулась.

— Ты разочаровала меня, — человек изящно опустился на стул и положил ногу на ногу. Весь такой… Великий! Да из него Великий, как из отца Накии лапочка!

И все-таки мне было страшно. Попятившись назад, я наткнулась на дерево и замерла. Успокоиться — вот что главное. Это мой мир. Я проводник. Я справлюсь.

— Тебе надо смириться, если хочешь жить со мной в мире. Я очень не люблю непослушания.

Страх страхом, но нервный смешок все-таки вырвался.

— Да подавись ты своим миром! — прошипела я сквозь зубы. — Желаю тебе сдохнуть!

— Фу, как невоспитанно, — фальшиво посетовал человек в маске и изящно поднялся. Его движения смутно кого-то напоминали: плавные, похожие на движения большой кошки, решившей поиграть со столь несговорчивой добычей. — Я изменю твое мнение о себе. Обещаю.

Мне показалось, или в голосе промелькнула надежда? Покачав головой, я вжалась в дерево еще сильнее. Бежать отсюда надо, но ноги отказывались.