Древо Мира Грез (СИ)

Тропинка вела сначала вверх — в холмы, а потом резко вниз, туда, где заходящее солнце красной дорожкой стелилось по морю. Однако солнце уже не могло справиться с подступающим мраком, и сумерки медленно укутывали мир в темное покрывало ночи. За холмами, в городке, зажглись фонарики — они плавали в воздухе синеватыми светлячками; но там, куда вел меня Линд, не было никаких фонарей, только сероватый туман, и я в очередной раз подумала, что зря согласилась участвовать в этой глупой затее с кладбищем.

— Точно за трупами, — в очередной раз заявила фейка, когда Линд уверенно свернул с тропинки и скрылся среди деревьев, покрывающих весь холм. Внутри я с ней согласилась: темные силуэты деревьев ну никак не вязались у меня со словом «безопасность». Но делать нечего, и я поспешила за фонариком Линда.

— Сейчас тебя схватят и принесут в жертву какому-нибудь людоеду, и не надо потом меня обвинять: я предупреждала! — фейка, пользуясь тем, что Линд ничего не видит, взлетела вверх и взволнованно заметалась между деревьев. — Мне не нравится это место, здесь воняет призраками!

— П-п-призраками? — заикаясь, переспросила я и остановилась. Ну боюсь я призраков, ну что тут поделаешь?!

Линд меня услышал и обернулся, приподняв фонарик повыше. Он равнодушно посмотрел на меня, потом — на фейку, воинственно сжавшую кулачки. Дзинь-Дзинь явно заинтересовала его гораздо больше, чем моя бесценная персона, и в глубине синеватых глаз появился нехороший огонек.

— Интересно, — задумчиво прошептал он и подошел к фейке поближе, за что и получил целое облако пыльцы на свою голову.

— Ну?! — воинственно замахала ручками фейка, я едва успела ее схватить за крыло, чтобы фейка не засыпала Линда с головы до ног. На несчастного Линда и так смотреть жалко. Хотя он сам виноват — это раз. А потом, теперь его прекрасно видно в темноте.

Линд чихал минут пять, потом достал из кармана платок и очень культурно вытер слезы с глаз.

— Хорошо, что ты ее взяла, это облегчает задачу. Пойдем дальше.

Мы с Дзинь переглянулись. Фейка вздохнула и уселась на плечо.

— Я предупредила. Но никто никогда не слушает несчастную фею, никто!

Линд светящимся облачком мелькал впереди, и теперь следовать за ним стало легче. Деревьев становилось все больше и больше, пока лес вдруг не кончился и не открыл унылую картину поля с надгробными камнями.

— Поосторожнее, тут корней много, — Линд отдал мне фонарик и внимательно посмотрел в глаза. — Ты что, боишься?

— Кто боится?! С чего ты взял? — я тут же перестала клацать зубами и расправила плечи. — Ничего подобного, но, может, объяснишь мне, что тут такого интересного можно ночью делать?

— Только дурак ночью на кладбище отправится, — Линд пожал плечами. Действительно, только дурак. — Никто не увидит.

Пропасть, да Дзинь никак права. Я вздрогнула и осторожно уточнила.

— Не увидит что?

Парень с неожиданной яростью пнул камешек, лежавший себе тихонечко на дороге и никого не трогавший. Я аж отшатнулась.

— Весея, я что тебе сделал?

— Ээээ… — я честно попыталась вникнуть в суть вопроса, но так и не смогла его понять.

— Увидят, как я трупы копаю, пропасть! — раздраженно махнул рукой Линд. — Пошли!

Я еще немного постояла, пытаясь все-таки понять, что сейчас укусило Линда и с какой стати. Почему-то мне стало стыдно, будто бы я действительно виновата, но, еще чуток поразмыслив, я пришла к выводу, что этот Одаренный просто злится из-за выходки Дзинь.

Никогда я не любила кладбища. Всегда такое чувство, что нарушаешь чужой покой, переходишь невидимую, но опасную границу смерти. Кажется, обычное место: и шум листвы, и щебетание птиц — всё, как везде, но будто приглушенно звучит, словно есть какая-то пелена, которая укутывает человека и превращает все вокруг в подобие сна.

Сумерки превратили надгробия в зловещих карликов, а деревья — в мрачных великанов, хранящих покой мертвых. От камней падали причудливые тени на траву, пахло сырой землей и едва уловимым духом тайны. По надписям [20]я поняла, что тут, в основном, Одаренные покоятся. У Великих родов нет обычая кого-то погребать, как не было такого обычая и у эльнолвов… Считается, что душа тогда привяжется к земле и не сможет стать свободной [21]. Вот так и появляются призраки…

— Линд! — я, споткнувшись об корень и чудом удержавшись на ногах, схватилась за дерево.. — Линд! Подожди чуть-чуть, а?

— Ну? — устало обернулся парень. Нет, ну до чего все-таки тяжелый человек! Можно подумать, это я его сюда приволокла ночью! Неужели непонятно, что мне не по себе одной?

— Что мы тут забыли? — отдышавшись, я поправила волосы. — Может, объяснишь наконец?

Он даже не ответил. Только плечами пожал и прошел еще шагов на десять вперед.

— А теперь смотри.

Камень как камень. Я подошла чуть ближе и ахнула. Род Великих, Эленви.

«Эленви Мари-Лан, любим тебя и помним. 5 августа 7805 — 5 августа 7820».

Пятнадцать лет назад… Внизу надписи был еще рисунок дерева… ненавидеть уже начинаю его.