Древо незнания добра и зла

Проглотив последний кусок, остановился и стал прислушиваться к происходящим внутри организма процессам. Что-то явно происходило, но Бубликов не мог понять, что именно. А главная загадка заключалась в том, что происходило не где-нибудь, допустим, в желудке или где-то ещё, а в голове. Неожиданно защекотало в носу и Адам, набрав полную грудь воздуха, оглушительно чихнул. Из правой ноздри вырвалась огромная сопля, и шлёпнулась на середину стола. В ней что-то шевелилось. Адам и Ева с настороженностью наблюдали, как что-то или кто-то пытался выбраться из вязкой жидкости. Наконец, потуги закончились успехом, и, фыркая и отплёвываясь, появился тот самый бесёнок, которого старшой оставил в мозгах Адама. Бубликов узнал негодяя, но что с ним делать не придумал, поэтому молча наблюдал. Бесёнок, между тем, окончательно освободившись от покрывавшей его волосатое тельце слизи, голосом потерявшей невинность проститутки прокричал: «Нахал!», превратился в навозную муху, и хотел улететь, но был настигнут безжалостной мухобойкой. Мужа оскорблять? Да, я тебя…! Удар был предельно точен и на редкость безжалостен. Аж брызги полетели. Вот так и погиб один из бесов при исполнении служебных обязанностей. На работе, можно сказать, голову сложил. Благо, компенсации никому платить не надо. Вот она правда жизни во всей её суровой неприглядности. Пашешь-пашешь в поте лица, в прямом смысле, не жалея головы своея, и вдруг – бац! И каюк! И поминай, как звали! Да кто ж его добрым словом помянет? У них, поди, не принято, а от людей, кроме проклятий, ничего и не дождёшься. А может проклятья для них и есть самая главная похвала? Может и так, но как только свершилось правосудие, Адам тут же, сидя за столом, начал засыпать. Голова безвольно завалилась, веки слиплись, и Бубликов наверняка бы грохнулся на пол, если бы не подоспевшая вовремя супруга. Подхватила мужа подмышки и поволокла к кровати. Раздела кое-как и уложила в ещё не убранную постель. Накрыла одеялом, и муж тут же привычно захрапел. «Пусть поспит! – решила Ева. – Столько перенёс, бедненький! Пусть отдохнёт!».

Глава 5

Вечер принес новые неожиданности. Бубликов продолжал спать. Ева забеспокоилась, и попыталась разбудить мужа, но тот неожиданно заплакал. И не просто заплакал, а стал орать как младенец. Женщина растерялась, и оставила его в покое, но Бубликов орать не перестал. На вопросы жены: «Что с тобой, Адамчик?» ничего не отвечал, и продолжал орать, издавая какие-то нечленораздельные звуки, очень похожие на младенческие «Уа! Уа!». Ева подумала, что плачет он не потому, что его разбудили, а от того, что голоден. Как слопал плод незнания добра и зла, так и маковой росинки во рту не было. Интуиция подсказывала, что нужно накормить, но как это сделать, не знала. На предложения «Может ты голоден?» Адам отвечал новыми взрывами крика. Ева испугалась и растерялась одновременно. Наконец, устав, кричать, Бубликов замолчал и опять погрузился в сон. Боясь разбудить мужа, Ева тихонько разделась, откинула одеяло и в бессилии легла. Дальнейшее ввергло её в полнейшую панику. Адамчик каким-то образом почуял её присутствие, схватил мёртвой хваткой и, припав ртом к довольно внушительной груди, начал громко чмокать, пытаясь, видимо, добыть молоко. Это действие окончательно развеяло смутные подозрения Евы. Перестав напрягаться, дождалась, когда Адам устанет и заснёт, потихоньку встала, вышла в соседнюю комнату, закрыла дверь и, несмотря на поздний час, позвонила отцу Николаю. Священник отозвался немедленно:

– Что случилось, Ева?

– Беда, батюшка! – сквозь слёзы прошептала женщина.

– Перестань плакать и рассказывай! – приказал отец Николай.

– Даже не знаю, с чего начать! – немного успокоившись, сказала Ева.

– С самого начала и начинай, – посоветовал священник.

– Помните, как он хотел вырастить древо незнания добра и зла? – спросила женщина.

– Как такой бред забудешь?

– Бред вроде и бред, а он его вырастил!

– Шутишь?

– Не до шуток, батюшка!

– Ну, допустим! – согласился священник. – И что дальше?

– Я ему говорила, что не надо его есть, что боязно, а он не послушал и съел! – опять разнюнилась Ева.

– Что съел?

– Плод!

– Какой ещё плод?

– С древа незнания добра и зла!

– А ты?

– Что я?

– Ты ела?

– Нет. Он сказал, что сначала должен испытать на себе, а уж потом, если ничего не случиться, попробую и я.

– Слава Богу, хоть так! Ну, и что с ним случилось?

– Сначала из него выскочил бес, а потом он засыпать начал. Я ничего не поняла, оттащила его, и уложила спать. Он спит с самого утра. Если и просыпается, то орёт, словно младенец: «Уа! Уа!», и ничего другого не говорит. Я начала подозревать, что случилось что-то необычное, но только сейчас поняла что.

– Ну, и что ж ты поняла?

– Я очень переволновалась и устала, поэтому решила пораньше лечь спать. Как только легла, он схватил мою грудь и давай сосать, чисто младенец какой. Он, батюшка, головой повредился! Понимаете? И я не знаю, что делать? Он же с утра ничего не ел, а как и чем его кормить, не знаю!

– Кефир дома есть?

– Есть.