Древо познания

Перед глазами проявлялся великолепный, величественный город. Из руин совершенно кошмарного цвета ярус за ярусом поднимались белые колонны и полупрозрачные купола. Тут и там под переливающимся бело-голубым небом блестели уголки алебастровых крыш жилых домов.

Когда Диксон оторвал взгляд от этой прекрасной панорамы, от увенчанных куполами и острыми шпилями террас, плавно переходящих в другие строения, колонн, окутанных зеленью, и посмотрел на горизонт, то увидел, как меняются странные многолюдные улицы. Из каши всех цветов и оттенков постепенно начало вырисовываться некое подобие человеческих сущностей. Диксон разглядел рослых людей с величественной осанкой, облаченных в сверкающие на солнце стальные одежды.

За очень малое время город изменился до неузнаваемости и превратился в приятный глазу обычный мегаполис. От кошмарного буйства красок не осталось ни малейшего следа. И все же, глянув вниз, Диксон понял, что, по большому счету, ничего не изменилось. Извивающиеся люди, казалось, ничего не знали о законах гравитации и все также быстро и грациозно перемещались по странным улицам и крутым аппарелям. Диксон моргнул, но иллюзия никуда не исчезла: перед ним находился все тот же огромный город под голубым небом.

Он поймал себя на мысли, что, оказавшись там, внизу, ему предстоит отыскать храм бога, найти уязвимое место и ждать дальнейших приказов от сущности, перенесшей его сюда. Вместе с этим он понял, что нужно действовать как можно быстрее, поскольку существовала крохотная возможность того, что бог раскроет самозванца, да и сама иллюзия представляла некоторую опасность.

Хотя частицы материи Диксона служили надежной защитой от бога, они в то же время настолько отличались от этого чуждого ему мира, что могли значительно осложнить его и без того непростую задачу. Он чувствовал огромное напряжение светового пузыря, поддерживающего завесу иллюзии, отделяющую его от этого мира, но понимал, что долгое присутствие в городе без волшебной маскировки может попросту свести с ума.

ДИКСОН не шевелился и думал о непостижимой разнице между структурой своего тела и материей, из которой состоял город и населяющие его жители. Затем внезапно потемнело. Несколько мгновений назад Диксона убаюкивало золотое сияние, но сейчас у него зазвенело в ушах, и он провалился в какую-то упругую субстанцию, которая никак не могла быть воздухом. Его жизни ничто не угрожало, но звон продолжал нарастать.

Через какое-то время темнота внезапно рассеялась, звон прекратился, и Диксон ощутил под ногами твердую поверхность. Очутившись на мраморном тротуаре под ясным голубым небом, он посмотрел на уходящие вдаль ряды крыш жилых домов и на захватывающий дух мегаполис, простирающийся до самого горизонта.

Ослепительный свет отражался от блестящих металлом и мельтешащих где-то вдали фигурок размерами с булавочную головку. От каждой широкой круглой террасы вниз вела мраморная лестница, и по ним туда-сюда деловито сновали толпы людей.

Но Диксон знал, что за всем этим великолепием скрывается все тот же город безумия и странных форм, углов и кошмарных цветов, по улицам которого быстро мечутся отвратительные создания-мутанты, переливающиеся всеми цветами радуги.

Приятный глазу пейзаж был всего лишь наведенной иллюзией. Какие непостижимые человеческому уму действия происходили там в действительности? Какие поручения были даны движущейся толпе? Какой-то тихий звук, источник которого находился совсем рядом, нарушил ход терзавших разум Диксона мыслей, и он, подспудно ожидая подвоха, бросил взгляд в сторону. От увиденного у него перехватило дыхание.

В СВОЕЙ БЛЕСТЯЩЕЙ ОДЕЖДЕ незнакомка походила на тонкий изящный клинок и была прекраснее сна. Ее черные как смоль кудри рассыпались по плечам, а из-под темных прядей на Диксона внимательно смотрели голубые глаза. На первый взгляд все в незнакомке напоминало о блестящем на солнце металле: одежда, напоминающая железные доспехи, резкие изгибы точеного тела, сияние волос и живые глаза.

Несмотря на блеск, исходящий от одежды и фигуры девушки, Диксон отчетливо видел ее красные нежные губы. Никогда раньше он не испытывал такого чувства, похожего на пьянящий восторг от великолепия жизни, и мгновение ему хотелось спеть какую-нибудь безумную песню. Но эту радость омрачала одна-единственная мысль: все вокруг было лишь красивой иллюзией. Диксон знал, что стоящая перед ним девушка является безликой, бесполой и ползающей по земле тварью, совершенно не напоминающей человека. И все же эта иллюзия была так прекрасна…

Она посмотрела на него испуганными глазами, и Диксон впервые услышал ее чарующий голос:

— О, ты… Ты все-таки прибыл… Как ты сюда попал?

Ему почему-то подумалось, что прекрасная незнакомка изо всех сил старается не верить в то, что всей душой хочет считать правдой.