Древо познания

Вокруг окна он увидел ряды больших, круглых, симметричных отверстий, значение которых он никак не мог понять. Были и другие, такие же странные, но уже не симметричные. Они никак не откладывались в его блуждающем сонном разуме. Из них доносились тихие, ласкающие слух, бессмысленные звуки. Из других же, расположенных выше, излучалось что-то, что нельзя было увидеть, услышать или почуять.

Через одно из отверстий непрерывно тянулись тонкие струйки дымчатого вещества с восхитительным запахом, сопровождаемые едва уловимым приятнейшим звуком, создавая ощущение необъяснимого счастья и радости. Он чувствовал что-то еще, что проходило мимо глаз и ушей, и что он не мог ощутить ими. У него не было подходящего органа чувств, чтобы ощутить это, но он точно знал, что оно существует.

Если, как ему показалось через некоторое время, окно отдаленно соответствовало глазу, а те отверстия, из которых исходил звук, были внутренним ухом, то существо, по образу которого был построен храм, должно было обладать куда более обширным спектром чувств и органов, нежели человек. В его памяти всплыл отрывок из стихотворения:

…Средь леса, вдали от обычного люда,
Местные духи парят предо мной.
Боюсь, что на грани Великого Чуда,
Буду бродить я, как жалкий слепой

[18]…

Возможно, спектр чувств этого существа был настолько велик, что оно могло воспринимать по-настоящему грандиозные чудеса, о которых человек не мог даже мечтать.

III

ОН ЛЕГ на пол, упиваясь рассеянным светом, звуками и ароматами этого места, отдаленно ощущая удары могучего сердца божественного сооружения. Вскоре он снова начал ощущать чье-то присутствие в большом зале. Что-то живое, незримое и безмятежное. Хотя нет, не совсем безмятежное. Даже немного тревожное. Он лежал неподвижно, чувствуя, как беспокойство заполняет комнату. Оно словно не могло понять, кто он такой.

И вдруг в голове возникла мысль, пришедшая извне, короткая и емкая:

— Здесь есть кто-то, кроме нас?

— Да, — ответил он вслух.

По комнате пробежала дрожь. Стены расплылись. Свет на мгновение потускнел, а звуки смешались в еще более бессмысленные сигналы.

— Никогда не говори вслух, — прогремел приказ в его голове. — Никогда в нашем присутствии. Кто ты вообще такой? Откуда взялся? Но не смей говорить вслух! Отвечай только мыслями. Ты… живое существо, которое явилось извне? Объясни свое происхождение. Ты… человекоподобный?

— Да. Я… я человек. Потерпел кораблекрушение, очутился на этом острове и…

Пока он запинался, пытаясь описать то, что произошло с ним, безмолвный голос словно бы понял его сразу же, словно залез в голову и прочитал все мысли, которые человеческий мозг не смог сформулировать словами.

— Да, — голос в голове стал задумчивым. — Да, мы почти забыли, что ваш род еще существует. Прошло много веков с тех пор, как мы последний раз говорили с таким, как ты.

— Но где же я? Что…

Как и прежде, ответ опередил вопрос, так что еще до того, как слова-мысли покинули мозговой центр, внутри него словно вспыхнул огонь, освещая память. Ответом были не слова, произнесенные голосом, а словно поток чистого знания. Как будто он вспомнил что-то давно забытое.

Картины заплясали в голове яркими воспоминаниями. Он видел хаос и свершения: расу, мало чем отличающуюся от его собственной, но вся она была поглощена лишь одной задачей. Они что-то строили, но что именно и для чего, он понял не сразу. Оставалось лишь наблюдать за их работой, пока время неслось вперед со скоростью света. Смертность и рождаемость колебались в зависимости от числа трудящихся, пока сменялись засуха и полноводие, голод и плодородие. Невзирая ни на что, этот народ посвятил свою жизнь завершению чего-то, что сам не мог осознать.

Для него же это были не собственные воспоминания, а будто увиденные на экране картинки из прошлого. Многое было ему непонятно: смысл имело только то, что он мог осознать через призму своего личного опыта. Таким образом, он наблюдал, как под руками множества поколений формировалось сооружение, поднимавшееся с течением времени все выше и выше.

Постепенно до него дошло, что это и было то самое здание, в котором он сейчас находится — оживший храм. Они строили его с такой кропотливой точностью, что целые поколения могли трудиться над углом стены или изгибом коридора-артерии. Все это было создано по подобию неизвестного ему живого существа. В храме не было никаких дверей — только голые, размытые стены. Даже когда храм, наконец, был достроен, он не мог разглядеть его очертаний и понять, в виде чего он сделан. Пустая размытая оболочка без единой капли жизни внутри.