Древо познания

— Спальня. Еще одна спичка. В ее свете видна кровать, в ней спят двое детишек. Лет восьми-десяти. Их горлышки словно ждут моих рук, белые, мягкие. Я должен убить их быстро. Не могу больше ждать. В голове гремит водоворот. Стучит и бьется о внутренние части моего черепа. И никаких теней, чтобы помочь мне. Но энергия уже перетекает в мои руки. Нужно наклониться над кроватью, над ребенком… Мягко, нежно мои руки смыкаются вокруг его горла… Заткнись! Замолкни! Будь ты проклят… Второй мальчишка кричит, выскакивает из постели и кричит во всю силу своих юных легких. И я слышу, как где-то кричат в ответ мужчины. Топот ног. Нет времени, совсем нет времени убить ребенка. Окно по-прежнему открыто. И я уже на улице. Они бегут за мной, выкрикивая угрозы. Еще минута, и я бы задушил мальчишку и высвободил энергию. Но нет, не дали. Не хватило времени. Вот переулок. Там темно. Еще переулок. Голоса преследователей замирают. Я оторвался от них… Теперь я в безопасности. В безопасности? Боже, мой мозг готов взорваться!

Запись закончилась.

Я снял наушники и повернулся к Хармону. Наплевав на воздушную тревогу, он зажег лампу, обернув ее носовым платком, и сел перед диктофоном, игнорируя меня. Я начал было что-то говорить, но тут же замолчал, и лишь глядел на него.

ДРОЖЬ СОТРЯСАЛА костлявое тело Хармона. Глаза были расширены. Медленно, каким-то автоматическим движением он поднес трубку диктофона к губам и нажал кнопку записи. Игла заскользила по восковому цилиндрику.

— Не могу этого выносить, — мертвым, без всякого выражения голосом произнес Хармон. — Я больше не могу держать давление энергии под контролем. Мозг пульсирует, стучит, трясется внутри черепа. Меня не поймали, но риск только возрастает, если быстро не охладить мне мозг. Энергия копится и копится в голове. Я должен убить, быстро, быстро!

Вдалеке послышалась канонада.

Но Хармон не слышал ее.

— Энергия течет, — продолжал он. — Давление вытесняет ее из мозга, она движется вниз по рукам, в самые кончики пальцев. И накапливается там, ждет, готовая выплеснуться и ударить…

Снова вдали забормотали пушки.

— Тени присели, готовые прыгнуть! Прыгнуть, чтобы охранять меня! Охранять, пока я убиваю! Сейчас! Немедленно!

Внезапно Хармон издал дикий высокий вопль. Трубка со стуком выпала из его пальцев. Он повернулся лицом ко мне — глаза широко распахнуты, лицо пожелтело и блестит от пота. Ужасная судорога скрутила губы.

Новый далекий залп.

Тень упала на Хармона, когда я быстро и бесшумно двинулся к нему.

Мягко, нежно мои руки потянулись и сомкнулись у него на горле…

Time to kill, (Strange Stories, 1940 № 6), пер. Андрей Бурцев

БЛОК ПАМЯТИ (под псевд. Уилл Гарт)

В МЕЖПЛАНЕТАРНОЙ ТЮРЬМЕ «Цербер» смягчится даже самый жестокий преступник, которому «повезло» попасть сюда на длительный срок — полная изоляция, как считали светила психиатрии, рано или поздно раздавит даже самого стойкого. Однако Тому Герису не повезло по-настоящему — его приговорили к двойному сроку. Единственный случай за всю историю!

— Научный комитет определенно согласился с моим доводом, — пробормотал Герис.

Он насмешливо усмехнулся, глядя на верх стены, где располагался экран, из-за совпадающего зеленого цвета со стеной почти невидимый даже для самого острого глаза. Однако Герис знал наверняка, что эта штуковина там. Он сам ее изобрел, будучи в бытность свою величайшим ученым Солнечной системы. И вот теперь он, Том Герис по прозвищу Скорпион, «бич девяти планет», за которым годами охотилась Галактическая полиция, лишь насмешливо ухмылялся, глядя на собственное изобретение. Ирония судьбы, усмехаясь, думал он.

Вскоре он снова склонился над металлическим столом и продолжил писать. Этим он занимался, казалось, бессчетное количество лет. Не имея ничего, кроме карандаша и бумаги, а также разума, который только обострялся от одиночества и отсутствия отвлечений, он разработал такие грандиозные научные принципы, что любой законопослушный коллега поразился бы до глубины души. Однако Том Герис более не мыслил категориями чистой науки. Все его мысли, проходящие сквозь живой разум, были посвящены дню, когда он вернется на Землю.

Сперва он чувствовал нехватку хорошего лабораторного оборудования. Даже сейчас чувствительные руки ученого все еще ныли от желания взяться за приборы, с помощью которых можно было доказать все теории. Но в его распоряжении были лишь бумага и карандаш, и он отрабатывал каждый этап, а затем математически пытался доказать результат.

— Увеличение скорости молекул до определенной точки заставит материю испускать вибрацию со скоростью, невидимой глазу, — бормотал он, склонившись над бумагой на шатком столе и что-то