Древо скорбных рук

Миссис Голдшмидт протянула ему руку, ожидая, что он поможет ей слезть с оттоманки, а может, для поцелуя.

Целовать ей руку ему в голову не пришло, поддерживать даму он тоже не спешил, поэтому она спустилась самостоятельно и присела на оттоманку, обуваясь. Потом Теренс в молчании повел ее вниз в холл.

По пути он мельком взглянул в одно из окошек, через которые падал свет на лестницу. Полисмены зашли в дом номер один, но входная дверь осталась приоткрытой. Теренсу это не понравилось.

Он хотел поскорее избавиться от миссис Голдшмидт.

Она шла впереди него, медленно, с томным видом скользя рукой по перилам, один раз оглянулась через плечо, одарив его задумчивой, с неопределенным подтекстом улыбкой. В холле возле статуи с дырой в голове она задержалась, делая какие-то пометки в блокноте крупным размашистым почерком.

— Я забыла плащ. Я оставила его наверху.

«Она пойдет за ним, — подумал Теренс, — затем позовет меня, а затем…»

— Я сейчас принесу его.

Он помчался наверх.

В спальне Теренс первым делом выглянул в окно. Оба полисмена теперь стояли на узкой гранитной террасе перед входом в дом номер три, и беседовали с проживающей там женщиной.

Теренс схватил кожаный плащ, чуть ли не смяв его в комок, и устремился обратно вниз.

Но на первой же лестничной площадке он кое-как поборол панику, расправил плащ, спустился неспешным шагом и помог даме одеться, как и подобает джентльмену.

Ему потребовалось все мужество, — а его было немного, — чтобы открыть дверь на улицу.

Полицейские были уже в трех ярдах и оглядывали крыльцо. Потом в их поле зрения попал он. У Теренса перехватило дыхание, а в глубине грудной клетки сердце дало о себе знать. Оно прямо запрыгало от страха.

Каким-то образом они все-таки вышли на него. Кто-то, по всей вероятности, «добрая» душа из соседей, узнала, что дом выставлен на продажу. Может быть, это был хороший знакомый Сойера, может, он переписывался с Фредой…

Миссис Голдшмидт медленно спустилась по ступенькам, гордо вытянув свою лебединую шею и загадочно улыбаясь.

Полиция не обратилась к ней с вопросами. Это было величайшим проявлением такта со стороны слуг государства. Теренс возблагодарил господа, хотя преждевременно. Она сама могла спровоцировать опасную ситуацию.

Миссис Голдшмидт обернулась к нему.

— Что ж, до свидания, и благодарю вас за ваши хлопоты.

«Только не назови меня мистером Фиппсом!» — мысленно взмолился он.

— Мы свяжемся с вами в ближайшее время. Я вернусь сюда очень скоро.

Это звучало почти как угроза. Теренс не нашел подходящих слов для ответа, и вряд ли мог их произнести, так как голос ему отказал. Его рот был словно набит мягким пирогом, который ни проглотить, ни выплюнуть невозможно.

Она прошла мимо полицейских, как будто они оба были невидимками, еще раз обернулась, посмотрела на дом, чуть раздвинула губы в прощальной улыбке, и далее Теренс видел только ее удаляющуюся спину.

Зато полисмены ожили. Они взошли на крыльцо, и тот, кто постарше, рыжий, в плаще с распущенным поясом, отчего плащ раздувался на ветру, обратился к нему почти ласково.

— Мистер Теренс Ванд? Вот мы и свиделись. Вы ведь и есть мистер Ванд?

Теренс кивнул. Он ощущал себя податливым, как вялый лист.

Он даже не заметил, как они вошли, только защелкнулся замок на входной двери.

Он безропотно впустил их в свой дом, в «свою крепость».

Войдя, полицейские оглядывали холл, оформленный согласно вкусу Фреды: уродливые статуи, копии Модильяни, ковры, так до конца и не очищенные от шерсти спаниеля.

Полицейские ни о чем не просили, но Теренс сам открыл перед ними двойные стеклянные двери, ведущие в гостиную. Как бы ему хотелось, чтобы там не было следов его прежних трапез — ни кукурузных хлопьев на полу и на столе, ни яичной скорлупы и зачерствелого круассана после поспешного завтрака, вызванного ранним визитом миссис Голдшмидт! Его самого тошнило от зрелища собственной неаккуратности. Но полицейским, наверняка, приходилось видеть и не такое.

Они вошли и с интересом огляделись, меряя комнату взглядами, словно сами собирались на пару приобрести этот дом.

Осмотр продолжался в молчании вплоть до ванных комнат, пока младший из полицейских не спросил спокойно.

— Где вы прячете Джейсона Стратфорда? Мы пришли за ним.

Сначала Теренс ничего не понял. Сказанное было слишком далеко от того, что он ожидал и чего боялся. Его просто парализовало.

— Разрешите нам присесть?

Теренс кивнул.

Однако сам он не сел на ближайший стул, а остался стоять в напряженной неподвижности, опасаясь, что, сидя, тут же раскиснет и признается во всем.

— Вы, конечно, знаете, что маленький Джейсон исчез. Думаю, что нет никого в округе, да и во всем Лондоне, кто бы ни знал об этом. Если я не ошибаюсь, то вы — близкий друг его матери, миссис Кэрол Стратфорд?

К лицу Теренса будто приложили освежающе прохладное полотенце, и он воспрял духом. В такую удачу трудно было поверить. Ищейки не разнюхивали его аферу с продажей дома и занимались тем, что его вовсе не касалось.

Но страх все же не покидал его.

— Согласно нашим сведениям, вы отец Джейсона Стратфорда.