Древо скорбных рук

Но мужество отказало ему. Он весь покрылся потом и поспешил ретироваться. Его хватило только на то, чтобы прихватить набитый купюрами бумажник Джессики и раствориться в толпе, спешащей на вокзал Чаринг-Кросс к пригородным электричкам.

К тому времени у Теренса уже был запасной вариант. При посещении кладбища Голдерс-Грин на него обратила свое благосклонное внимание Фреда Фиппс, недавно похоронившая своего супруга.

Любовью они занялись, едва познакомившись.

Проглядывая сейчас свою записную книжку, Теренс признал, что он не такой уж хороший психолог, и опять попал впросак.

Фреда получила все, что имел ее покойный муж, и это было прочно закреплено за нею с помощью грамотно оформленных дорогими адвокатами прав на собственность и благодаря ее собственной житейской мудрости.

С ней не проходили такие штучки, как с Джессикой, когда он благородно возвращал якобы оброненный ею где-то бумажник, туго набитый деньгами, и она верила в его бескорыстность.

Джессика хотя и сетовала, что он исчез из ее жизни, но заявлять в полицию на него не стала.

В случае с Фредой Теренс готов был если не полюбить ее, то проникнуться к ней уважением, но она успела раскусить его и установила ему испытательный срок.

Теперь ему приходилось решать — ждать ли хозяйку подобно покорной собачке, унижая себя, или искать другие шансы.

Просматривая бесполезные для него, но аккуратно скопированные Фредой финансовые бумаги ее покойного мужа, Теренс догадался, что к его смерти она готовилась тщательно и заранее. Умнее женщины он не встречал.

Он продолжил обыск по всему дому, просмотрел стенограммы деловых совещаний совета директоров компании, где председательствовал покойный Говард. Это-то она зачем хранила?

У нее было множество заверенных копий его завещания, свидетельства о рождении и о смерти. Свидетельство о рождении Фреды лежало в этой стопке на самом верху, как и свидетельство на владение какой-то машиной, какого-то коттеджа и страховка на них. И опять бесконечные протоколы совещаний совета директоров.

Единственной пользой, которую Теренс извлек из этих скучных исследований, было то, что он научился досконально копировать подпись мертвеца.

Он заполнил целые листы образцами подписи Джона Говарда Фиппса — и небрежно, и четко, и добился полного сходства. Под бдительным оком банковского или почтового клерка это будет сделать труднее, но тут оставалось надеяться, что нервы его не подведут.

Позже вечером, когда Теренс устроил себе одинокий ужин — сварил сосиску и добавил консервированные бобы в томате — он подсчитал с карандашом в руках, чем располагает. Его состояние составило всего четырнадцать сотен фунтов. Карьеру альфонса нельзя было назвать блестящей.

«Проблема не в том, с кем ты работаешь, а в том, как ты работаешь, — твердила ему Кэрол. — Тебе не хватает нахальства».

Он снова просмотрел бумаги и наткнулся на коричневый конверт с адресом Спринг-клоуз, 5, Хэмпстед. Туда был засунут договор пятилетней давности о покупке в совместное владение Джона Говарда Фиппса и Фреды Фиппс того самого чудовищного дома, в котором он сейчас находился. Других документов, связанных с обладанием недвижимостью, — налоговых деклараций, счетов от газовой, электрической и прочих компаний там не было. Он вспомнил слова Фреды, что за все уплачено надолго вперед.

Наполеоновского величия идея тут же осенила Теренса, хотя его трусливое нутро дрожало от страха при одной мысли о воплощении этого плана.

Этот дом не был упомянут в завещании, а выдать себя за его владельца — живого и благополучного Джона Говарда Фиппса — не составит труда. Все документы на дом в его руках. Подделывать подпись он научился. Сбыть этого архитектурного уродца с рук — и у него уже реальный капитал.

12

Джейсон устроился в детском сиденье, когда-то предназначенном Джеймсу, и теперь обнимал пушистого кролика, подаренного ему Мопсой. У Бенет мелькнуло подозрение, что Мопса стащила его из груды уцененных игрушек и вынесла из магазина под одеждой — слишком уж был у нее довольный вид.

У них существовала договоренность, что Мопса будет вести себя пристойно, но скандалить с матерью Бенет не стала.

Джейсон со всех сторон был окружен чемоданами и сумками Мопсы. Это была та же прогулочная коляска, на которой Мопса уволокла когда-то свою добычу. Никто не обратил на старую коляску внимания, пока Мопса катала мальчика по универмагу.

Джейсон подрос и поправился. «Или это только плод моего воображения?» — подумала Бенет. Он даже стал выглядеть симпатичнее. Или это тоже иллюзия?

Когда Мопсы здесь не будет, через час или два, как поведет себя Джейсон? Поднимет ли истошный крик? Но никто не посмеет упрекнуть Бенет, что она травмировала похищенного ее безумной матерью ребенка. Бенет, наоборот, заслуживала благодарности за то, что хоть как-то привела его в порядок

— Это будет такая радость — увидеться снова с твоим отцом, — сказала Мопса. — Мы никогда не расставались на столь долгое время.

Бенет сомневалась, что встреча будет такой уж теплой, а перерывы в их общении, когда Мопса проводила время в клиниках, тянулись иногда месяцами.