Древо скрелингов

Когда я проснулся, Лобковиц исчез. Он взял с собой свою саблю, оставив только седельные сумки. К одной из них была подколота записка:

ПРИНОШУ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ. БЫЛ ВЫНУЖДЕН ВЕРНУТЬСЯ,

ЧТОБЫ ДОДЕЛАТЬ НЕОКОНЧЕННУЮ РАБОТУ. ЕСЛИ НЕ ВЕРНУСЬ

ЧЕРЕЗ СУТКИ, СПУСКАЙТЕСЬ К СИЯЮЩЕЙ ТРОПЕ. ПУСТЬ НИЧТО

НЕ СОБЬЕТ ВАС С ДОРОГИ.

ЛОБКОВИЦ

Я решил, что ворон-альбинос улетел вместе с ним, но вскоре увидел его — он описал надо мной круг и скрылся в каньоне. Может быть, отправился вслед за Лобковицем?

Терзаясь страхами, которые теперь некому было унять, я ждал Лобковица весь день и следующую ночь. Он не вернулся. У меня возникла суеверная мысль, что мы слишком рано праздновали успех.

Оплакивая своего спутника, я взял его вещи вместе со своими.

Интересно, куда полетела птица? За Лобковицем, или отправилась своим путем? Я зашагал по длинному спуску к замерзшему озеру и серебристой тропе, пробегавшей по его поверхности.

Мне оставалось лишь надеяться, что я сумею отыскать Оуну в огромной золотой пирамиде, которую какатанава называли своим Длинным домом.

Глава 18 Ястребиный ветер

Тогда он расскажет о том, что он сделал

Расскажет о бесконечной резне…

Солнце в закате кровавом село…

У. С. Харт, "Тропа войны"

Поначалу спускаться к берегу по серебристой тропе было на удивление легко. Потом, как всегда, задул ветер, и я был вынужден напрягать все силы, чтобы удержаться на ногах. Он налетал на меня со всех сторон.

Теперь и у меня возникло странное ощущение, будто бы он не просто разумен, а ненавидит меня и желает мне зла. Это лишь укрепило мою решимость добраться до озера. Ветер пронизывал мою одежду, хлестал по голой коже шеи и швырял мне в глаза колючие снежинки. В ладони, которой я защищал лицо, возникла жгучая боль.

Порывы ветра то и дело налетали на меня словно из ниоткуда и несколько раз едва не столкнули в пропасть. Иногда они словно кулаком били меня в поясницу, порой хлестали по ногам. Сейчас ветер казался мне демоном, злобным созданием, вознамерившимся убить меня. В один ужасный момент я едва уклонился от снежной лавины, но продолжал двигаться вперед, цепляясь за каждую щель, за каждый пучок травы, которые попадались под руку, а мощные порывы ветра рвали с меня одежду и били меня словно кнутом. В конце концов я все же достиг дна ущелья.

Я стоял на ровной поверхности, рассматривая узкий длинный проход к озеру. Я заметил на берегу несколько точек и с надеждой подумал, что одна из них — Лобковиц, ожидающий моего появления. Я не мог поверить, что он предал и покинул меня. Прошлой ночью он пребывал в отличном расположении духа, ему не терпелось поскорее увидеть тропу и золотую пирамиду какатанава.

По мере приближения к зиккурату он казался все более величественным.

Даже издалека я видел признаки того, что он обитаем. Своими размерами и сложностью архитектуры он мог затмить многие крупные города Европы, хотя и состоял из одного-единственного здания! На его верандах и в садах, среди ниспадающих лиан и маленьких деревьев я замечал голубые дымки небольших костров, которые поднимались в светлеющее небо. Повсюду кипела жизнь. Город обеспечивал себя всем необходимым и был практически неприступен. Он мог выдержать сотни осад.

Его основание окружала невероятно высокая стена, преодолеть которую не смогла бы даже хорошо подготовленная армия. Среди запряженных животными повозок и телег виднелись крохотные человеческие фигурки.

У меня возникло впечатление деловитости, порядка и непобедимой мощи. Если такой город и существовал когда-либо в моем мире, то он остался в истории только как легенда. Столь величественное, грандиозное творение не может исчезнуть без следа.

На берегу озера также кипела деятельность, казавшаяся сумбурной по сравнению с порядком, царившим на террасах города. Появлялись и уходили люди. По всей видимости, там происходило нечто вроде диспута.

Я пытался понять, кто с кем спорит.

Я допустил глупую ошибку, перенеся внимание вдаль и позабыв о том, что меня окружало. Ущелье сузилось. Дорожка скрылась в траве небольшой зеленой лужайки, чуть припорошенной снегом. Она находилась во впадине среди высоких скал и, вероятно, некогда была прудом или дном ручья. Я с таким старанием вытягивал шею, пытаясь разглядеть спорящих на берегу, что оказался застигнут врасплох.

Я споткнулся и выронил оба узла — свой и Лобковица. Нога скользнула в сторону, и я повалился головой вперед.

Когда падение остановилось, я увидел, что меня обступила группа индейцев. Они молчали и злобно сверкали глазами. Они появились из расщелин между скал, их лица покрывала яркая боевая раскраска. Они были похожи на апачей или навахо, однако носили одежду, типичную для лесных индейцев, например, ирокезов. Эти люди явно собирались пустить мне кровь. Но что-то в их облике казалось мне странным.

И только когда индейцы приблизились вплотную, держа наизготовку копья и луки, я заметил, насколько они малы ростом.