Древо скрелингов

Где моя жена? Приближаюсь ли я к ней, или, наоборот, удаляюсь?

Оуна!

Я медленно проваливался вниз, не в силах остановить падение и вообще как-либо им управлять. Если не считать тревоги за жену, я ничего не боялся. Было непонятно, жив я или уже умер. Но это меня не беспокоило.

Все, что казалось прочным, теряло плотность, когда мы пролетали сквозь него. В свою очередь, призрачные бесплотные видения вдруг становились материальными.

Такого разнообразия масштабов я не мог даже представить. Снаружи я был крохотной пылинкой в бескрайней мультивселенной, но здесь я обрел галактические размеры.

Я перемещался сквозь ткань дерева словно сквозь воду, поскольку масса и размеры были здесь тем инструментом, при помощи которого мультивселенная управляет своими непрерывно меняющимися реальностями, обеспечивая из сосуществование. Вероятно, в падении менялась наша масса, а не масса дерева. Я вдруг заметил, что лишился обычных физических ощущений и чувствую только редкие электрические импульсы, которые пробегали по моему телу, изменяя свой ритм и интенсивность с каждым моим вдохом. Казалось, я дышу не воздухом, а душистым ихором, который кое-кто называет эктоплазмой.

Он словно масло втекал в мои легкие и вытекал наружу; если он и оказывал на меня какое-то воздействие, то только обостряя мое зрение.

Где Оуна? У меня возникло своеобразное ощущение, как будто я «вижу» не только глазами, что в этом процессе участвуют и другие мои чувства, в том числе и обычные — осязание, обоняние и слух. Вероятно, человек более высокого интеллекта нашел бы объяснение этому, но я пребывал в состоянии беспомощного благоговейного трепета. Мной овладело радостное ликование, мне казалось, что я нахожусь рядом с самим Всевышним.

Однажды я оказался в синем пространстве, похожем на лоскут неба в облаках, и меня наполняло чувство умиротворения. Я приобщился к безмятежному спокойствию человеческих душ, обитавших в этом месте.

Я словно бы ненадолго оказался в раю.

Потом я вновь поплыл среди золотисто-зеленых ветвей и увидел своих спутников- наверху и под моими ногами. Я окликнул Лобковица, который находился ближе остальных, и попытался спросить его, где Оуна; но я не мог произносить членораздельные слова и издавал только гулкие раскатистые звуки.

Мой голос обрел свою собственную жизнь и форму и, клубясь, помчался в ярко-алую глубину. Я попытался приблизиться к этому цветовому полю, но гигантская рука ухватила меня и вернула на прежний курс. Мне лишь почудилось, будто бы кто-то сказал: "нам нужно держаться вместе"; я оглянулся и увидел, что это была рука Лобковица, хотя он находился в отдалении и сохранял свои обычные размеры. Рука и ладонь отодвинулись, и я воспринял это как молчаливое предупреждение, что мне не следует пытаться прекратить движение вниз или изменять его направление. Так удивлявшие меня искажения размеров и массы, по всей видимости, были в этом месте заурядным природным явлением. Но что это за место? Мультивселенная? Если так, следовательно, она заключена в одной-единственной горе одной-единственной сферы Мироздания.

Разве такое возможно?

Мои чувства и эмоции теряли остроту. Сама моя сущность испарялась, вливаясь в атмосферу эктоплазмы, в которой я плавал. Страх, нетерпение, тревога за любимых стали абстрактными. Я растворялся в ощущении бесконечности. Я уже не ждал, когда завершится падение, не стремился приблизить конец этого путешествия. Я был загипнотизирован своими ощущениями. Мы все оказались в объятиях Древа жизни!

Я вспомнил кельтское поверье о Матери-море, к которому неизбежно возвращается бродячая душа. Его присутствие становилось все более осязаемым. Быть может, именно так себя чувствуют умирающие?

Неужели мои близкие уже мертвы? Встречусь ли я с ними?

Сейчас мне это было безразлично. Я с удовольствием парил среди пышной зелени, опускаясь все ниже; меня не интересовало, достигну ли я когда-нибудь земли. Но я все чаще замечал пустые, словно вымершие пространства. Ветви здесь высохли и потрескались — их жизненные соки были высосаны Законом и Хаосом, а также обычным неизбежным процессом старения. Я мало по-малу начинал понимать, что дерево больно и погибает.

Но если мультивселенная — лишь абстрактная идея, а то, что я видел- ее зрительное воплощение, то разве можно спасти ее действиями нескольких людей? Достаточно ли сильны наши ритуалы, чтобы изменить фундаментальные основы реальности?

Внизу струились светлые зеленовато-желтые дюны, стремительно перемещаясь, будто гонимые космическими ветрами. Их рассекали молочно-белые и зеленые реки, испещренные пузырящимися лужицами.

Я почувствовал сильный запах соли. Рядом со мной клубилось темное облако. Оно устремилось верх и разошлось в стороны, принимая очертания дерева. За ним последовало еще одно- пенистое, серое с белым. Потом еще и еще, и наконец возник целый лес газообразных деревьев. Шепчущий лес встал перед мной и тут же рассыпался мерцающими скоплениями звезд. Я опять увидел золотисто-зеленые ветви. На меня опять снизошло бесконечное умиротворение…