Древо скрелингов

Вскоре мы отправились в путь, но теперь мы с Айанаваттой в компании Белого Ворона ехали на Бес, надежно привязав каноэ к ее широкой спине. Седло оказалось весьма просторным, в нем было великое множество крохотных ящичков и емкостей, и я начала осознавать, что это самый настоящий ходячий дом. В дороге Белый Ворон перекладывал, упаковывал и упорядочивал свое имущество, а я отдалась ленивому наслаждению новизной путешествия на мамонте. Черные густые волосы Бес напоминали свалявшуюся шерсть выносливой горной овцы. Упав из седла, наездник без труда мог уцепиться за ее шкуру, издававшую едкий запах, чуть похожий на запах диких кабанов, живших по соседству с домом, в котором я провела свое детство.

Белый Ворон спешился, заявив, что хочет размять ноги. Он слишком долго ехал верхом. Они с Айанаваттой старались сделать так, чтобы я не чувствовала себя посторонней при их беседах, однако они были вынуждены объясняться иносказательно и всеми силами избегали воздействия на судьбу, предначертанную им Всевышним. Их магические методы были сродни различным инженерным системам, созданным для выполнения одной и той же задачи, и подчинялись строгой внутренней логике, которая обеспечивала их работоспособность.

Белый Ворон отправился назад взглянуть на наших преследователей, а мы нежились на спине бегущего мамонта. Айанаватта сообщил мне, что наш новый спутник был принят в племя какатанава, но состоял в нем в качестве ученика. Его родное и приемное племена давно практиковали этот обычай, приносивший обоим народам взаимную пользу. Будучи чужим по крови, Белый Ворон мог совершать поступки, невозможные для какатанава, а также посещать миры, недоступные либо непроходимые для них.

Мы углубились в высокую густую траву, росшую на опушке леса, и Айанаватта пространно заговорил о своем желании служить благу всех людей, поскольку даже самые глупые из них ищут гармонии, хотя достигают ее лишь изредка. Однако, будучи умным человеком, он вскоре сообразил, что утомляет меня, и, перебив сам себя, спросил, не желаю ли я послушать его флейту.

Разумеется, ответила я, но, может быть, я сначала исполню свою собственную песню? Я предложила насладиться звуками спокойной реки, шепчущей музыкой леса, позволить звукам и ароматам окружить нас и подобно тихому водному потоку понести к далеким горам, к длинному дому, затерянному среди снежных пустынь, в которых правят какатанава.

И я запела песню Возрождения, которую Айанаватта сразу подхватил, эхом повторяя мою мелодию и давая мне понять, что в своем пути грез он преследует возвышенные цели, не в интересах какого-либо народа или племени, а на благо всех рас человечества. Во сне Айанаватты Древу мироздания угрожал ядовитый дракон, отравляя его корни слезами мучительного бессильного гнева. Слишком слабый, чтобы двигаться, дракон утратил свою «скефла'а» и тем самым лишился способности возрождаться и летать.

Айанаватта сказал, что какатанава хранят некую важную мистическую тайну. Он располагал лишь смутными сведениями о том, в чем эта тайна заключается, да и те были почерпнуты из мифа и песни. Он знал, что какатанава в свое время посылали на поиски утраченных сокровищ самых лучших воинов. Там, где они потерпели неудачу, преуспел Белый Ворон.

Все еще пребывая в мрачных раздумьях, Айанаватта поведал мне о том, как была написана его история, о том, насколько важную роль играют в его путешествии поиски Длинного дома какатанава и его возвращение к племени с предметами, которые оно почитает святыми, а также исполнение ритуала обратного превращения реальности в грезы. В ходе этого заключительного превращения он объединит народы, и, наконец, станет достоин своего имени. В грезах он звался Онатоной. На его языке это имя означало Миротворец. Могущество его сна, его видение будущего определяли каждый совершаемый им поступок. Долг Айанаватты состоял в том, чтобы следовать предначертаниям грез, осуществляя их своими действиями. Его рассказ произвел на меня большое впечатление.

Казалось, я стала свидетелем зарождения великого эпоса, которому суждено прозвучать на весь мир.

— Человеку приходится заключать сделки, — словно иронизируя над собой, произнес Айанаватта, — условия которых становятся понятны лишь впоследствии. Вот почему лишь немногие адепты отваживаются заглядывать в будущее. Такой поступок требует определенного психологического напряжения, и это еще мягко сказано. Я согласилась с тем, что его задачи поистине грандиозны.

— В отличие от вас у меня нет предсказанных снами путей, которые я обязана пройти. А если и есть, я о них ничего не знаю. Мне известно лишь, что я ищу мужа и отца, которого хотела бы вернуть домой, к детям.

Мои труды также направлены на объединение наций. Я всеми силами стремлюсь принести покой и устойчивую справедливость в мир, который ревет, бушует и вопит, словно утратив остатки разума. Я с охотой помогу вам в ваших поисках, но, в свою очередь, надеюсь, что и вы поможете мне. У меня, как и у вас, есть свое предназначение.