Древо скрелингов

Не знаю, что он говорил птицам, но прогнать их ему не удалось. По крайней мере, шум прекратился. Теперь птицы сидели по обе стороны тропы, время от времени выражая свое недовольство карканьем и переговариваясь друг с другом. Потом, захлопав и зашуршав крыльями, вороны взмыли в воздух и длинным беспорядочным строем потянулись к далекому небу. Оказавшись на некотором расстоянии, они вновь закаркали на нас. Как правило, птицы неплохо относятся к людям, но эти, судя по всему, были исключением.

По мере того, как мы углублялись в расщелину меж скал, я к своему удивлению почувствовала. что мной овладевает боязнь замкнутых пространств, которой я не ведала на лунных путях. Тучи стали такими темными, а скалы — высокими и крутыми, что мы с трудом различали небо. Свечение тропы не усиливалось, и мы легко могли бы потерять ее, если бы не сугробы, наметенные по обе стороны.

Опустилась ночь; мы продолжали двигаться по сверкающей тропе и наконец очутились у места, где она расширялась. Здесь мы стали лагерем, прислушиваясь к загадочным звукам скал, в которых скрывались и кормились незнакомые нам птицы. Бес хотела продолжать путь. Она не нуждалась в отдыхе, однако мы твердо решили при каждой возможности давать себе передышку.

Проснувшись утром, я обнаружила, что мы опять ночевали в древнем священном месте. Нашим укрытием оказался заброшенный вход в огромный каменный храм, крыша которого давно провалилась внутрь.

На его стенах были вырезаны десятки аккуратных пиктограмм на неизвестном языке. Ветер, жара и холод стесали и сгладили их, сделав еще более загадочными. Две огромные нечеловеческие фигуры по обе стороны входа, очевидно, изображали мужчину и женщину.

Естественный каменный свод был вырублен в виде арки, соединявшей их руки и символизировавшей Единство Жизни.

Айанаватта попросил нас задержаться, чтобы осмотреть эти массивные колонны. Он с улыбкой проводил пальцами по камню. Его губы шевелились, и я подумала, что он читает резные символы. Потом мне пришло в голову, что он молится.

В прекрасном расположении духа он забрался к нам в седло и вынул из своего узла горсть трав и курительной смеси. Держа их в руке, он вновь спустился на землю, подбежал к колоннам и рассыпал у их подножий немного порошка.

Он удовлетворенно вздохнул.

— Эти двое — первая женщина и первый мужчина, обращенные в камень четырьмя Великими Маниту в наказание за то, что они открыли Каменным гигантам тайный путь к дереву, которое ныне охраняют какатанава. Они — прародители четырех племен нашего мира. Они — памятник нашему прошлому и нашему будущему.

Когда мы проезжали мимо колонн, Айанаватта посмотрел на них и нахмурился. Казалось, их неодушевленность озадачивает его.

— Когда я был здесь в прошлый раз, в них было куда больше жизни. Они выглядели более счастливыми. — Он окинул взглядом темные скалы и вздохнул. — Пришла большая беда. У меня нет уверенности, что в грядущей битве уцелеет хоть что-нибудь.

Как только мы выехали из-под арки, освещение чуть изменилось. Даже эхо теперь казалось другими. И если мы еще не вступили в земли какатанава, то уже очень скоро должны были очутиться в их владениях.

Мне показалось, что я заметила тень над нашими головами, услышала скрип камня и приглушенное восклицание. Но, вероятно, эти звуки породил топот Бес.

Мне хотелось узнать, действительно ли дерево, которое якобы охраняют какатанава — настоящее растение, или попросту символ, противоречивая сущность, лежащая в основе их верований.

Проведя долгое время среди темных скал, я уже начинала думать, что мы никогда не покинем это каменный мир. Крутые склоны сближались, грозя сделать ущелье непроходимым, и все же мы каким-то образом протискивались даже в самых узких местах.

Тропа упрямо бежала вперед, мы упрямо продвигались по ней, и наконец она расширилась, а впереди показалось огромное ледяное озеро, окруженное горами. Однако каким бы живописным ни было это обширное замерзшее пространство, бледное под светающим небом цвета олова, наше внимание привлекло нечто иное.

Айанаватта тонко протяжно свистнул, а я от изумления не могла произнести ни звука.

Только Белый Ворон знал это место. Он удовлетворенно хмыкнул. Я много слышала о какатанава, однако вид их Длинного дома оказался для меня полной неожиданностью.

В центре замерзшего озера, примерно в двух километрах от берега, вздымалась огромная блистающая пирамида. Длинный дом какатанава казался более величественным, чем даже горные пики, обступавшие его со всех сторон. Под бледным небом, отражавшимся в обширной ледяной равнине, сиял Какатанава. Эта чудовищная ступенчатая пирамида высотой с небоскреб являла собой целый город внутри единого строения.

Его основание имело в поперечнике не меньше двух километров, а террасы сужались к вершине, на которой, вероятно, был установлен храм.