Древо Жизни

По мере того как идет ритуал, неофиту задается множество подобных вопросов, на которые он отвечает, после чего следует какой-либо магический совет, завершает же всю процедуру посвящение огнем и водой, что символизирует очищение неофита, необходимое для совершения дальнейшего путешествия. Это посвящение, свершаемое храмовыми представителями бога в четырех главнейших точках, является необходимой частью подготовки новообращенного к Великой Работе.

С помощью заклинаний небесные силы входят в новообращенного, наполняя его мужеством, волей и решимостью продолжать начатую работу до конца. Затем с новообращенного снимают повязку, шнур и мантию. Вместо них на него надевают белую мантию или широкий белый шарф, символизирующие чистоту жизни и благородство устремлений, снизошедшее на новообращенного. На этом заканчивается посвящение, а также заклинание сущностей, после чего новообращенный дает клятву, и ему сообщаются некоторые фундаментальные магические знания и философский алфавит. Если не считать ряда несущественных деталей, то именно так в целом — кое-где, правда, с небольшими изменениями — проходит ритуал инициации.

Однако без дальнейшего практического выполнения магической работы весь этот ритуал для новообращенного не будет иметь никакого значения. Все составляющие ритуала служат средствами подготовки новообращенного к магической работе; посвящение и сакраментальность ритуала должны сделать последующие задачи понятными и, возможно, менее опасными по своей природе. В подтверждение сказанного необходимо вспомнить, что сразу после инициации Марпа убедит Миларепу сразу же заняться практической работой, которая в его случае заключалась в медитации и концентрации. Для человека, желающего посвятить себя магии и обладающего либо необходимой подготовкой, либо врожденными данными, что в любом случае по причине реинкарнации подразумевает прежнее внимание к подобным вещам, церемониальная инициация дарует ему краткое и великолепное видение духовной цели, которую он ищет и которую он теперь начинает смутно представлять.

Данный факт особенно важен, если служители Храма являются иерофантами в действительности, а не только по названию, хорошо знающими практическую сторону магии, в частности технику проведения ритуалов. Потому что, когда служитель Храма играет роль бога и если он знаком с приемами практической магии, он примет форму бога с таким совершенством, что магнетические эманации бога в нем проникнут в самые глубины души неофита.

Принятие форм бога, о чем говорилось в предыдущих главах, может иметь очень глубокий эффект, вплоть до фактического преобразования; к примеру, не исключено, что неофит — подобные факты подтверждаются соответствующими свидетельствами, — особенно если он отличается обостренным восприятием, увидит в глубине зала не просто человека, совершающего действия, как и положено в этот момент иерофанту, имитируя бога, а гигантскую завораживающую, внушающую трепет фигуру самого бога в сиянии яркого света. Когда, как я уже говорил ранее, иерофантами являются опытные маги, такие, какими они были во времена Древнего Египта, инициация неофитов — это уже не бессмысленный ритуал, не формальность, но церемония реальная, имеющая огромную силу.

Это все, что касается ритуалов инициации. Драматический ритуал, не предполагающий инициации, очень напоминает таковой и по концепции, и по выполнению. В них несколько человек разыгрывают, с большой пользой для себя, сцены из жизни бога и при помощи повторяющихся заклинаний поминают его словами и действиями, вследствие чего вызывают бога в освященное ритуалом место. Выполняя магические приемы, приводят свое сознание в состояние высшего восторга, то есть поднимают его над обычным дуалистическим планом, в результате чего происходит их единение с Божественным.

Уникальным примером древнегреческого драматического ритуала является трагедия «Вакханки». Фактически, с точки зрения ритуала все, что там происходит, есть по форме драматический ритуал. Он настолько великолепен, так отточен, что зрители, наблюдающие за ним с интересом, начинают думать, что перед ними разыгрывается театральное представление, трагедия. При участии в ней посвященных лиц, хорошо знакомых с техникой заклинания, восторженно играющих свои роли, понимающих смысл ритуала, вкладывающих в него — как предполагает магический сеанс — свою Волю и Воображение, трагедия вполне может стать могучим драматическим заклинанием Дионисия.

Стихотворный перевод трагедии, сделанный профессором Гилбертом Мэрреем, можно назвать классическим образцом творческой поэзии, а не буквальным переложением с греческого языка. Он с неподдельной искренностью, великолепно передает религиозную атмосферу и дух восхищения в ритуале поклонения Вакху. В пьесе звучит и столь типичная для всех заклинаний молитва к богу:

Явись, явись под любым именем и в любой форме,

О горный бык, змей стоглавый,

Лев огненного пламени!

О Бог,зверь, тайна явись

Столь же таинственной и магической является тема звучащего «Мистического гимна Дионисию» в переводе Томаса Тэйлора: