Древо жизни

– Где же мне его найти? Я никого не знаю.

– Он перед вами. Вы умная женщина. Я не буду, подобно сопливому мальчишке, уверять вас в своей любви. Хотя, должен вам сказать, всю жизнь мечтал о такой женщине. Но повторяю, вы слишком умны, и я буду с вами говорить по-деловому. Вы должны выйти за меня замуж. Мы объединим наши состояния, и наши дети будут самыми богатыми и могущественными людьми на земле.

– Но Генрих?

– Он не вернется. Поскольку это зависит от меня, я сделаю так, что в условном месте требуемых денег не будет. Если же его не убьют и отпустят, что невероятно, то я позабочусь, чтобы он исчез снова. Хотя не думаю, что его выпустят без денег. Я вообще удивляюсь, как его не убили сразу. Ни один человек на земле не вызывает у людей, особенно у них, похитивших его, такой ненависти, как Генрих. Вы не знаете, но именно Генрих убил вашего мужа, и я представлю вам доказательства.

– Вот как?.. Да-а… – Наступила пауза. – Допустим, я дам вам свое согласие, но как вы добьетесь признания меня наследницей Генриха? Ведь он еще не оформил ни усыновления моего сына, ни брака со мной.

– У нас есть подписанное им прошение об усыновлении. От меня зависит признание этого факта и узаконение его. Если ваш сын является наследником, то вы будете распоряжаться его имуществом до его совершеннолетия. Император благоволит мне, мы с ним почти друзья и называем друг друга по имени. Я – когда мы наедине, а он – постоянно.

– Дик?

– Вы слышали?

– Случайно.

– Ну вот видите.

– Но я слышала и другое. Извините, Дик, – она ласково провела рукою по его лицу. Генерал поймал руку и покрыл ее поцелуями.

– Так вы согласны?

– Подождите. Я говорила вам, что слышала и другое. Похищены документы. Вы не сможете прекратить поиски Генриха. У вас долг перед государством. Все, что вы говорите, – мечты, но, увы, несбыточные. Император вас заставит найти документы и найти Генриха!

– Плевал я на документы и императора! Как он может меня заставить, если вся полиция в моих руках. Да он сам от меня зависит еще больше, чем я от него. Вы ничего не знаете. Заговор следует за заговором. И если бы не я и мои ребята, то император давно бы гнил в отхожей яме.

– Что, положение настолько серьезно?

– Еще бы. Недовольство везде. И в среднем классе, и среди аристократии. Кроме того, есть радикальные подпольные группы. Их отряды скрываются в недоступных, малонаселенных местах. Кстати, Генрих, этот величайший мастер провокаций, имел свою сеть агентов и провокаторов, которым удалось проникнуть к радикалам, или Движение сопротивления, как они себя называют. Мы ищем как раз карту, на которую он нанес их поселения и списки его агентов. Но, по-видимому, они утрачены и попали в руки его похитителей.

– Чего они хотят?

– У них нет четкой программы. Вообще, это жалкие кучки бунтовщиков. Опасности особой не представляют. Они хотят отмены законов о селекции. Для этого делают набеги на питомники и похищают детей. Большую опасность представляют различные группы среди самой аристократии. Есть опасность усиления их влияния в армии.

– Так что же вы собираетесь предпринять в отношении нас с вами?

– Так вы согласны?

– Я жду вашего ответа.

– Я только сделаю вид, что занимаюсь поисками Генриха и документов. У меня есть надежные люди, преданные лично мне, которые проследят, чтобы он никогда не вернулся.

Мария задумалась. «Что делать? Привести в исполнение свой план? Бежать… Куда?»

Заведя легкий флирт с генералом, она не предполагала, что он заведет так далеко. Еще несколько дней назад она смирилась с мыслью, что будет принадлежать Генриху. Сейчас одно только воспоминание об этом вызывало отвращение и ужас. Генерал, во всяком случае, не был ей настолько противен, чтобы бежать без оглядки, подвергая свою жизнь и, главное, жизнь сына смертельной опасности. Она мало верила в любовь генерала. В обществе, в котором она жила, красивая женщина не редкость. Были бы деньги. Другое дело – наследство Генриха, как она теперь понимала – огромное. Оно может быть гарантией как искренности ее собеседника, так и относительной независимости ее самой.

– Могу ли я по закону быть опекуном своего сына? – спросила она.

– Конечно. У нас есть письмо вашего первого мужа, которое фактически делает вас свободной. При желании и связях это легко сделать.

Мария услышала сзади легкий шорох. «Ирина», – догадалась она. Предстояло решаться.

– А если император не согласится?

– Что ж! Тогда у нас будет другой император, – зло рассмеялся генерал. – Я располагаю такими возможностями.

– Это вам было лучше сказать мне завтра.

– Почему?

– Мнемограмма! Сегодня вечером наш разговор ляжет на пленку. Я, насколько понимаю, не смогу его скрыть.

– Я тоже, – послышался сзади спокойный голос Ирины.

Генерал резко вскочил и вперил взгляд в стоящую сзади женщину.

– Я одобряю ваш план, – миролюбиво произнесла Ирина. – Можете мне поверить, я не питаю добрых чувств к Генриху, а вашу вчерашнюю бестактность готова забыть. В общем, нет никаких причин для волнения, разве что в ваших же интересах избежать мнемограммы.

– Вы это серьезно? – почти спокойным голосом спросил генерал.