Древо жизни

– Что же мы будем делать со всем этим? – Олаф обвел рукою вокруг. – Оставлять без присмотра нельзя, а в поселок появляться на вертолете не стоит.

– А мы и не будем возвращаться в поселок. Где сейчас расположена четвертая группа?

– Это та, с которой мы брали школу под Сан-Франциско? Где-то в районе Малого Невольничьего острова, это отсюда миль четыреста.

Павел посмотрел на указатель давления в баллонах.

– Почти полные! Должно с избытком хватить!

– А вот и я. Как я вам нравлюсь? – послышался голос Ирины.

Они обернулись и невольно присвистнули.

– Ну, в таком наряде, – насмешливо проговорил Павел, рассматривая ее шубку из дорогого меха морской выдры, – ты несомненно произведешь фурор среди представителей всех политических течений в нашем поселке. Это подарок нашей миллионерши?

– Ты, во-первых, грубиян, – отпарировала Ирина. – А во-вторых, я не собираюсь возвращаться в поселок.

– И куда же ты отправляешься? – так же насмешливо спросил Павел.

– Туда же, куда и вы! Я слышала, о чем вы говорили. К тому же, разве ты не боишься оставлять меня одну?

– Милая, там, куда мы летим на этом драндулете, еще опаснее.

– Никуда я без вас не пойду и не вздумайте меня оставлять. В конце концов ты меня сюда привел и не смей бросать!

– Мы идем не развлекаться!

– Знаю! Я буду с вами!

– Это не женское дело!

– Извини меня, дорогой, но я не хуже тебя стреляю, хожу на лыжах и при случае могу пройти тридцать миль не уставая. Ты же сам в этом убедился. И потом, если бы не я, ты никогда бы не добыл ни карты, ни списков, и вообще, все было бы иначе, не было бы ни этих денег, ни оружия. Так что считайте меня в деле!

– Ирина, я говорю серьезно.

– А я разве шучу? Ты что же, думаешь, я ничего не понимаю, мне все безразлично? Нет, я хочу быть рядом с тобой. Я еще не рассчиталась за два года, прожитые в рабстве, за истязания, унижения… Ты говоришь – не женское дело. Здесь нет женского или мужского дела, здесь дело всех: и женщин, и мужчин, и даже детей. Всех людей, в которых проснулось хоть что-то человеческое, всех, кого лишили ласки родителей, радости материнства, всех, кого втоптала в грязь эта бесчеловечная система! Боже мой! – она зашлась криком. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Ее била дрожь. Казалось, она вот-вот упадет. Павел схватил ее и сжал в объятиях.

– Успокойся, прошу тебя, успокойся!

Ирина внезапно обмякла и повисла у него на руках. Павел осторожно поднял ее и усадил в кресло в вертолете. Затем вытащил флягу и влил ей в рот воды. Ирина затихла.

– Что будем делать? – растерянно спросил ошеломленный увиденным Олаф.

– Придется взять с собой, – Павел внимательно смотрел на Ирину. – Я впервые вижу ее в таком состоянии, – он помолчал и тихо добавил. – У нее есть к тому основания. Помоги мне перенести ее в другое кресло.

– Ты что, хочешь лететь ночью? При посадке рискуешь поломать машину.

Павел задумался, посмотрел на часы. Был уже шестой час.

– Ты прав! – наконец сказал он. – Полетим утром. – Он еще раз бросил взгляд на Ирину, та полулежала в кресле не меняя позы, только крупные слезы текли по лицу.

– Пусть отойдет, – Олаф положил руку на плечо Павла. – Я соберу сучья для костра, пока светло.

Павел молча кивнул головой, не в силах оторвать глаз от залитого слезами лица женщины.

Костер пылал, прикрытый от ветра краем скалы. Олаф набросал на снег еловых лап и вскоре заснул, укрывшись одеялом, которое всегда носил в рюкзаке вместе с нехитрой снедью.

Павел сидел, наблюдая за игрой пламени, время от времени бросая в огонь заготовленные сухие ветки.

Сзади послышался скрип шагов. Подошла Ирина. Она молча села рядом и прислонилась головой к его плечу. Павел, не говоря ни слова, обнял ее и ласково, но крепко прижал к себе. Так они просидели почти до самого утра, ничего не говоря, но полностью понимая друг друга, хотя каждый думал о своем.

Утром вертолет поднялся с поляны и взял курс на северо-восток.

– Кажется здесь, мадам? – пилот повернулся к Марии. – Можно садиться?

Мария посмотрела вниз. Там, на широком пологом склоне горы, светился красным огоньком маяк, о котором ее предупреждал Дик. Она кивнула головой пилоту и стала собираться. Вертолет сел.

Мария выбросила на снег рюкзак и лыжи, взяла в руки бластер и вылезла из кабины. Одев лыжи и закинув на плечи рюкзак, велела пилоту ждать ее и заскользила вниз.

Отъехав метров тридцать от вертолета, остановилась, сняла рюкзак, бросила его на снег и подняла бластер.

Когда от вертолета и деревянной вышки с маяком осталась груда покореженного металла и куча пепла, снова надела рюкзак и покатила вниз с горы.

Часа через два она услышала выстрелы и вытащила ракетницу. Вскоре ей навстречу из покрытого снегом ельника вышел человек. Подождав, когда Мария поравняется с ним, он двинулся вперед, прокладывая лыжню. Мария последовала за ним.

Ночь они провели у костра. На следующее утро проводник вывел Марию на поляну, где ее ждал вертолет.

Пилот помог ей взобраться в кабину.

– Минутку, я сейчас, – попросил он, захлопывая дверцу, и направился к проводнику. Подойдя к нему, выхватил пистолет и выстрелил проводнику в голову.