Древо жизни. Книга 1

— Не забывайте, что атрибут апостола Павла — меч!

— Это все, конечно, хорошо, но явно недостаточно!

— Вы правы. Ваши дружины будут иметь успех лишь в том случае, если ко времени их действия будет подготовлена соответствующая почва. Этим разрешите заняться нам. — Он замолчал.

— Мне кажется, Ваше Преосвященство, — прервал затянувшееся молчание Каупони, так как это был он, — что, поскольку мы с вами, что называется, в одной упряжке, вы могли бы посвятить меня более детально в ваши планы.

— Охотно, сын мой! Я просто собирался с мыслями. Вообще всякая власть от Бога! Вдумайтесь в эти слова, сын мой! От Бога! Что сие значит? Значит ли это, что сам Господь Бог назначает народам правителей? Нет, конечно. Божественное провидение здесь ни при чем, иначе бы не было неугодных Богу правителей. Власть завоевывают, захватывают, узурпируют и тому подобное. Господь не принимает в этом никакого участия. Но Господь Бог дает человеку то, без чего никакая власть не может существовать. Этот дар — предопределение! Предопределение и вера в предопределение. Вера, что так будет. Вера в поставленную цель. Вера в будущую жизнь, в царство Божие, вера в будущее счастье. Вера в будущее наказание и неотвратимость его. Короче, вера в предопределение. Верующие люди — это оптимисты или пессимисты, в зависимости от того, что они ожидают лично для себя. Но они ждут и верят, что наступит неизбежное. Оптимист становится энтузиастом, пессимист — нытиком. Но все они, веря в предопределение, всегда будут послушны своим пастырям. Есть только один тип людей, которые не верят в предопределение, — это реалисты. Ими управлять трудно. И чем больше их, тем труднее власти.

— Но сами властители?

— Безусловно! Они должны быть реалистами. Но нельзя допускать того, чтобы все были реалистами! Реалист не признает авторитета, а следовательно, не признает власти! Реалист пытается понять все сам, и следовательно, ему чужда вера. Миром должны править реалисты, но если все будут реалистами, то тогда некем будет править.

— Я согласен с вами, отец мой! Но как превратить реалистов в оптимистов? Как вернуть веру в предопределение? Сейчас, мне кажется, это почти невозможно. Сейчас не времена Римской империи, а XXIII век.

— Именно сейчас! Тогда было невозможно — сейчас это вполне реально!

— Не понял…

— А тут и понимать нечего. Почему развалилась Римская империя, империи Александра Великого, Наполеона? Они развалились, раздираемые экономическими противоречиями насильственно объединенных народов. Теперь же, когда процессы экономической интеграции завершились, речь идет не о том, чтобы объединить, ибо это уже произошло, а о захвате власти и психологической подготовке населения к смене образа правления. Здесь я вижу два аспекта деятельности. Первое. Как вы думаете, что объединяло различные верования в истории мировой религии и что было основной силой религии?

— Насколько я понимаю — вера в загробное существование.

— Верно! Ибо нет большего страха у человека, чем перед смертью и небытием. Я бы даже сказал, что муки ада ему менее страшны, чем то Ничто, которое ожидает его после смерти.

— Я догадываюсь, что вы имеете в виду. Систему СС?

— Да! Именно ее. Как вы думаете, насколько увеличилось число верующих за последние пятьдесят лет?

Каупони пожал плечами.

— Их количество возросло в восемь раз! И это после того, как церковь потребовала всеобщей доступности СС. Именно церковь!

— Я это знаю. Но это же невозможно!

— Погодите! Не в этом дело. Создание СС подтвердило догмат церкви о бессмертии духа!

— Ну, это, отец мой, вы передергиваете! При чем тут догмат церкви? Здесь чистая кибернетика! Потом, согласно учению церкви, бессмертие и распределение грешников по местам назначения —это привилегия Господа Бога. Не кажется ли вам, что вы узурпируете права Господа Бога? И потом, как на это посмотрят мусульмане, буддисты, евреи и представители прочих конфессий?

Кардинал перестал ходить и опустился в кресло напротив своего собеседника.

— Ты не следишь за делами церкви, сын мой, — с упреком проговорил он, откидывая голову на высокую спинку кресла и опуская руки на поручни. — Последний Вселенский собор церквей постановил: Бог един, но имеет множество воплощений, и каждое его воплощение — это церковь.

— Следовательно, церковь — Бог?

— Да! Его воплощение!

— Ловко. Выходит, церковь тоже интегрировалась, подобно экономике?

— Ты умен, сын мой, но будь осторожен. О церкви подобает говорить с почтением и особенно тебе — будущему правителю Земли.

— Прости меня, святой отец, — смиренно проговорил Каупони. — Но прошу тебя, продолжай!

Зная хорошо Каупони, кардинал не очень поверил в его смирение, но тем не менее сделал вид, что удовлетворен.