— Женщины наши лучше нас знают, что нужно Элии! — торжествующе заявил Дук на последнем Совете, отвечая на двусмысленное предположение Чака, его — Дук тогда еще не знал об этом — будущего преемника.
— Его ненависть ко мне вполне естественна. Это чувства отца к виновнику гибели его единственного сына.
— На всей Элии только два человека считают тебя виновником его гибели. Это Чак и ты сам! Разве у одного Чака погибли сыновья?! Тысячи отцов и матерей лишились своих детей, замученных в концлагерях. Кстати, только один Чак не сторонился оставшегося в живых пленного свистуна. Он даже подолгу беседовал с ним.
— Вот как? Это для меня новость.
— Да, их много раз видели вместе.
— Расскажи, отчего умер пленный. Меня не было тогда в селении. Я только-только перешел жить сюда и, когда мне сообщили о его смерти, прошло, кажется, три или четыре месяца.
— Его нашли за селением. Он лежал под деревом мертвый. Его тут же зарыли. Никто не выяснил причины смерти. Труп даже не осмотрели.
— Вот это зря! Ты не помнишь, был ли Чак со всеми на праздновании годовщины битвы в горах?
— Нет. Хотя не уверен…
— Впрочем, если он и не был, это вполне объяснимо. Ведь погиб его сын. Но все же выясни, был ли он со всеми и кто его видел.
— Это трудно. Прошло столько времени. Вообще, Чак всегда предпочитал одиночество и редко появлялся на людях. Его популярность начала расти лет десять назад. Его даже выбрали в Совет взамен умершего к тому времени Лага.
— Чем ты это объяснишь?
— Не знаю. Он меня постоянно избегает, как избегал раньше отца. Да, вот еще, вспомнил! Чак в последние два года часто посещал окрестные селения, и эти посещения, как правило, совпадали с твоими поездками…
— Следовательно?
— Чак как-то настраивает против тебя население. В этом уже не приходится сомневаться.
— Я тоже давно заметил это странное изменение отношения со стороны людей, которых, поверь мне, я полюбил всем сердцем. Порой чувствую скрытую враждебность и не могу ее ничем объяснить.
— Это все Чак! Его дело!
— Надо проследить за ним.
— Обязательно! Я скажу своим братьям, чтобы они не спускали с него глаз.
— И если что — немедленно предупреди меня.
— Непременно!