Древо жизни. Книга 2

– Во дворец никого не впускать и никого не выпускать, – приказал он начальнику караула. – Усилить охрану. Связь с внутренними покоями отключить.

Он подошёл к телефону и набрал номер полиции.

– Как прошла операция? – спросил он и, получив ответ, повесил трубку. Затем набрал ещё один.

– Послушай, мальчик, – обратился он к кому-то на другом конце провода. – Сегодня ночью будь внимателен. Если будут выходить из дома, задерживайте до утра. Утром я буду на месте. Что? Безразлично, кто будет. Да! Уже объявлено. И ещё! Свяжись с портами на всех островах. Ночью никого не выпускать. – Он повесил трубку и облегчённо вздохнул. Направился было к выходу, но вспомнил, что его пригласил император, досадно крякнул и вернулся.

ТУПИК

– Послушай, Павел, я так больше не могу, – Олаф с остервенением швырнул на диван бластер и плюхнулся в кресло.

Павел отложил в сторону только что вытащенные из вскрытого сейфа документы, которые он ещё не успел просмотреть, и вопросительно взглянул на Олафа.

– В чем дело, старина, что тебе не нравится?

– Все не нравится! Все!

– Все – значит ничего. Не можешь ли конкретнее?

Павел догадывался о причине недовольства своего соратника. Его самого беспокоило положение дел, вернее, их результаты. Все поворачивалось как-то не так, как ему хотелось. Он искал ответ на мучившие вопросы, но не находил. Появилась тягостная неопределённость.

– Вот видишь, – прерывая затянувшееся молчание, сказал Павел. – Ничего конкретного ты не можешь предложить.

– Хорошо, я задам тебе один вопрос: для чего мы все это делаем? Вернее, для кого? Мы громим виллы и усадьбы. Я уже сбился, какая эта по счёту. Не говорю о тех подонках, которых мы отправили к твоему старому знакомому Генриху. Туда им и дорога. Но что мы видим? Мы врываемся, освобождаем людей, которые не понимают, зачем мы пришли и что им теперь делать после смерти хозяина. Кто будет кормить их? Я уже не говорю о полудебилах с подрезанными мозгами. А что делать с этими девицами, которых мы лишили хозяина? Они ничего не умеют делать. Оставить на произвол судьбы? Что с ними будет? Их тотчас заберут в бордель или, ещё хуже, подрежут мозги и отправят на фабрику. Взять их с собой? Но мы сами чаще голодаем на своих базах, чем наедаемся досыта, едва обеспечивает питанием детей, освобождённых из школ.

Скажи, у тебя есть программа или хоть какая-то реальная конечная цель? Или ты думаешь вот так мотаться от одной виллы к другой? Скажи, что это нам даёт? Мы, правда, приобрели немало оружия, денег, ну а дальше что? Что дальше?

– Ты все сказал?

– Все.

– Тогда ответь мне на один-единственный вопрос: чем наши нынешние действия отличаются от прежних? Почему ты тогда ничего не говорил, не протестовал, а напротив, сам первым шёл на любое, самое рискованное дело?

Дверь отворилась и вошла Ирина. На ней был защитного цвета комбинезон. Светлые волосы убраны под берет, в руках бластер.

– Ребята спрашивают, когда мы уходим? – обратилась она к Павлу. – И что делать с девушками?

– Подожди, сейчас решим. Я ещё не просмотрел бумаги. Тут есть, кажется, интересный документик для нашего друга Дика.

– Можно подумать, что мы работаем на Дика, – раздражённо вскинулся Олаф.

– Почему бы не помочь ему против общего врага?

– Ах, вот как? Общий враг? А твой Дик – Друг, что ли?

– Почему друг? Такой же враг, но с ним пока союз. Ты не ответил мне на вопрос, чем наши действия отличаются от прежних, когда мы не имели ни оружия, ни денег?

– Прежде всего – масштабностью. Подожди, не перебивай. Именно масштабностью. Раньше что? Мы радовались, когда нам удавалось спасти от селекции сотню детей. Мы видели в них надежду на будущее…

– Ну, а сейчас что? Не видим?

– Сейчас мы их освобождаем тысячи и не знаем, куда девать. Наши базы уже ими переполнены. Их нечем кормить.

– Значит, надо строить новые!

– Согласен! А кто их будет строить? И потом, главное, как решить вопрос с продовольствием?

– Покупать у фермеров.

– Фермеров? Как бы не так! Они не хотят иметь с нами дела. Ведь что получается? На каждой ферме работают несколько человек низшего класса с разрушенными центрами агрессии, фактически – рабы. Фермеры хорошо понимают, что мы хотим поломать эту систему. А их она вполне устраивает. Ведь не кто иной, как фермеры, первые сообщают в полицию о наших акциях. Я к чему все это говорю? Без поддержки среднего класса мы ничего сделать не сможем. Скоро против нас выступят армейские части, наши базы будут разгромлены с воздуха.

– Что же ты предлагаешь?

– Если бы я знал! – в голосе Олафа звучало отчаяние. – Если бы я знал! – повторил он. – У меня ощущение безвыходного положения. Я не хочу тебя обидеть, но сдаётся, нас просто использовали в каких-то целях.