«Древоходец». Приблудный ученик. Книга вторая

Когда они поженились, Сергей переехал жить к ним. К этому времени Пётр Васильевич – отец Евгении Петровны, уже умер, и они продолжали жить в этой трёхкомнатной квартире вчетвером, а после рождения Кости – впятером, но недолго. Сергею предлагают работу в Москве на заводе тогда ещё ЗМА – завод малолитражных автомобилей, в дальнейшем переименованным в АЗЛК.

Оставив жену-студентку с малолетним сыном, Сергей уезжает в Москву, обещая, как устроится, забрать к себе. После этого отъезда, родного отца Константин видел ещё только три, или четыре раза в жизни. Позже Костику рассказали, что в Москве отец нашёл себе новую жену, а через некоторое время ещё и узнал, что у него появились сестра и брат по отцу, и живут они все в Тольятти.

Получив официальный развода, отец им не писал и не звонил, а, будучи уже взрослым человеком, Константин Сергеевич на похороны отца не поедет.

С дедом по отцовской линии, он виделся чаще, чем с отцом. Тот работал в часовой мастерской, на центральной улиц Георгиевска, и Костик, проходя мимо, часто видел его в окне с лупой на глазу, и пинцетом в руке. Дед, практически в полном молчании, иногда гулял по городу с маленьким Костиком и покупал ему мороженное.

Встречал он и свою вторую бабушку – Зину. Город Георгиевск не очень большой, и такие встречи иногда происходили чисто случайно.

Это была светловолосая женщина с вечно красным носиком и выцветшими голубыми глазами. Она смотрела на Костика всегда каким-то истеричным взглядом, из-за чего было непонятно: хочет она его расцеловать, или, наоборот, отвесить пощёчину. При встречах, она начинала очень быстро, как-бы торопясь, рассказывать ему о его настоящем папе, и об успехах в учёбе его братика, или сестрички по отцу. Косте всё это было совершенно неинтересно, и он, загодя, старался при виде бабки Зины, перейти на другую сторону улицы.

Когда Костик пошёл в первый класс школы, в жизни их семьи произошли серьёзные изменения. Мать привела к ним жить Игоря – своего нового мужа.

Евгения Петровна нового «зятька» сразу невзлюбила. У неё, коммунистке с большим стажем, неожиданно проснулись аристократизм и буржуазно-сословные предрассудки.

Игорь был простой рабочий, моложе матери Кости на целых четыре года. Всю свою юность, до службы в армии, он жил в деревне.

Когда мать привела его домой представить родственникам, Игорь, своими манерами, смог поразить даже семилетнего Костю.

Чаепитие проходило за столом, покрытым скатертью, расшитой золотыми пагодами из китайского шёлка, а ещё стояли чашечки и вазочки из тончайшего прозрачного фарфора.

Игорь, протянув руку, с чёрной каймой под ногтями, взял из вазочки конфету – «Мишка на севере», развернул и, бросив в чашку, начал ложечкой мять и размешивать конфету в чае. Полученную бурду, с плавающими сверху кусочками размолотой вафли, спокойно и явно с удовольствием, стал пить.

За столом установилось тягостное молчание, было слышно, только как Игорь прихлёбывает чай.

Лицо матери пошло красными пятнами. Игорь, оглядел всех присутствующих, и, с располагающей, простецкой улыбкой, спросил: «Я что-то не так сделал?».

Никто и никогда не говорил Костику, можно, или нет размешивать конфету в чае, видимо, не додумались, но он точно и твёрдо знал, что нельзя пить из чашки вместе с ложкой. Пользуясь, воцарившейся тишиной, он, как отличник, выучивший урок, звонким голосом сообщил, что, когда пьёшь чай, нельзя ложку оставлять в чашке.

– А – а – а, понятно, – сказал Игорь, вытащил ложку, измазанную внутренностями конфеты, и аккуратно уложил её рядом с блюдцем на китайскую скатерть.

– Дочка, постели перед гостем, клеёнку, – мёртвым, без интонаций голосом произнесла Евгения Петровна.

Мать Кости порывисто вскочила, и, забрав со стола грязную ложку, обращаясь к Игорю, сказала: «Уходим!».

Игорь, недоумённо пожал плечами, поднялся и пошёл в прихожую одеваться.

Дед Фёдор, собрался проводить, но бабушка, схватив за руку, не дала ему подняться из-за стола. Тогда он просто крикнул вдогонку уходящим, обращаясь к матери Костика:

– Я же тебе говорил: «Поставь водочки!». А ты: «Просто посидим, чай попьём». Видишь, как оно с чаем-то получилось.

В ответ громко хлопнула входная дверь.

Вечером, они с дедом Фёдором сидели и якобы смотрели телевизор. А из спальни доносился разговор на повышенных тонах между матерью Кости и Евгенией Петровной.

– Мне уже скоро тридцать, да ещё и с ребёнком! Кому я нужна? А он нормальный, работящий парень! Да, он простой рабочий, да, плохо воспитан, но человек хороший, – почти кричала мать Кости.

– Знаешь, что я твержу бывшим ученицам, которые прибегают за советом? – отвечала бабушка, —Я им всем говорю: «Девочки, милые, делайте всё что угодно, спите с кем хотите, только не рожайте от дураков! Не рожайте от дураков! Я уже сколько лет в школе наблюдаю. Вот смотришь на ученика, и думаешь: «Господи, почему же ты такой идиот!?». А потом папа, или мама приходят на родительское собрании и понимаешь почему.