Древолюция (СИ)

Прапорщицы относились к молодому солдатику хорошо, жалели его, подкармливали, разрешали оставаться в секретке после работы, и Поборцев отдыхал там от серых армейских будней, спокойно читал, спал, писал домой письма. И вот, на тебе, такая хрень! Кроме них, предстояло заложить очень многих офицеров, обращавшихся с ним как с равным. Поборцев даже честь им не отдавал. Просто хорошие, рабочие отношения. И своего непосредственного начальника пришлось бы записать, и командира взвода, в котором служил. Всех!

Алекс стал увиливать. Говорил, что некогда, много работы. Но Курмаев разбивал его доводы легко и непринужденно. Тогда пришлось сказать правду: не хочу, мол, никого закладывать!

Курмаев усмехнулся: что значит «закладывать»? Не доносить, а докладывать о нарушениях режима секретности, что в конечном итоге приравнивается к нарушению обороноспособности страны! Никто не утверждает, что нарушители работают на вражескую разведку, но… гарантий нет. А правила существуют, и офицеры их знают! И так далее, и тому подобное. Курмаев наседал, Поборцев отнекивался. И тогда капитан сменил ласковый, завораживающий тон на другой. Доброжелательная улыбка куда-то подевалась, и лицо особиста приобрело совсем иное выражение. И вместо обещанных отпусков, теплой секретки и прочих благ Поборцеву пообещали кайло в руки и отдаленный стройбат.

Курмаев дал две недели срока. Но Поборцев и не мучился проблемой выбора. В свои девятнадцать он довольно четко представлял себе, что можно делать, а что нет. Такие услуги в планы Александра не входили, и вскоре под предлогом профессиональной несостоятельности его с сержантской должности отправи-ли в отдаленный дивизион простым солдатом. С тех пор Поборцев ненавидел секретные службы и дал зарок никогда не иметь с ними дел.

Вспоминать вместе с Курмаевым эту историю ему не хотелось. И тем более было неприятно, что человек, не гнушавшийся никакими средствами ради своих целей, сейчас пробился наверх. Впрочем, сейчас там все такие.

— Может быть, и встречались, — сухо проронил Поборцев. — Что это меняет?

— Ничего. Вы крепко влипли, гражданин Поборцев. Или не Поборцев, в общем, это неважно.

Он ожидал оправданий или покаяния, но Алекс молчал. Унижаться перед этим высокопоставленным хлыщом не хотелось. Хоть и было страшно. Если уж наша милиция может сделать с человеком что угодно — и ничего, что говорить о могущественной системе государственной безопасности. Отведут сейчас в лесок, пристрелят, и концы в воду. Ни один следователь не раскопает. А если и раскопает, заставят замолчать.

— Вас задержали при попытке выхода из запретной зоны. При вас обнаружен носитель информации, представляющей собой государственную тайну. Вам нужно объяснять, какое наказание это может повлечь? Или сами понимаете?

Поборцев молчал. Смотри, куда клонит, гад! Эдак измену родине пришьют.

— Какая тайна? — простодушно произнес Алекс. — Я и не знал.

— А откуда у вас этот диск? — Поборцеву продемонстрировали минидиск, вытащенный им у Нефедова.

— На дороге в лесу нашел.

— Такие диски просто так на дорогах в лесу не валяются. Тем более с таким содержимым.

— Ладно, я не лесник, — повинился Поборцев. — Испугался солдат, вот и соврал. Я турист, заблудился в лесу…

— Бросьте цирк устраивать. Вы не турист, вы диверсант, — Курмаев посмотрел так пронзительно, что Алекс похолодел, понимая, что, в сущности, этот начальник прав. — Вы выдали себя за лесника и проникли в состав экспедиции именно для того, чтобы выкрасть результаты исследований. Это и идиоту понятно.

— Я не идиот, и не понимаю, о чем речь…

Курмаев скривил губы:

— Кому вы хотели передать записи? На кого работаете?

Поборцев подумал, что было бы прикольно назвать заказчиком хомяка Заметова, который уволил его из страха перед спецслужбами. То-то он обалдеет, когда арестовывать придут! Но веселая мысль угасла, уступив другой, более зрелой: незачем подставлять невиновного человека, даже если на него большой зуб. Нехорошо. И Алекс повинился:

— Ни на кого. На себя.

— Зачем?

— Я журналист, понимаете? Такого рода материалы — мой хлеб. И кстати, если б не моя съемка про нападение дендроидов на Дымов, все могло быть гораздо хуже! Согласитесь, вы, наверху, узнали бы о них тогда, когда деревья распространились бы по всей области. И последствия были бы куда страшней!

— Хм. Наконец-то гражданин Поборцев изволил сказать правду. А я уже устал ждать. В чем-то вы, конечно, правы. Но вас, Александр Евгеньевич, просили не распространять закрытую информацию, а вы что сделали? В своих статьях бичуете нечестных бизнесменов, а сейчас опустились до элементарного воровства.

— Ваши люди украли у меня записи. Это не воровство? — спросил Алекс. Он уже понял, что Курмаев владеет всей информацией о нем и его деятельности в последнее время. — Вы подставили меня перед редактором, и я потерял работу. Это как?

— Я не намерен вдаваться с вами в полемику о нравственности. Мы с вами мыслим разными категориями. Вам предлагали сотрудничество. Вы отказались. Пеняйте только на себя.

— Я хочу, чтобы люди знали правду!

Курмаев поморщился: