Древолюция (СИ)

— Не я! — хором закричали оба. — Убили вы его!

— Тогда ладно, — сказал Вожаков, — живите. Но если еще появитесь в Дымове…

— Нет, нет, нет! — замотали головами пленные.

— Поехали, — сказал Поборцеву Николай. Лесник закинул карабин за спину.

— Подождите, вы нас, что, бросите здесь? — спросил водитель «Нивы», размазывая кровь из разбитой брови по лицу.

— Хочешь, пристрелю, чтобы не мучились? — предложил Вожаков, поднимая ружье.

— Нет, нет! — стеная и охая, мародеры поползли в сторонку.

— Закон тайги знаете? — на прощание проговорил лесник. — Не переходи дорогу тому, кто сильнее, а перешел — не проси пощады.

* * *

Зазвонил мобильник. Поборцев сделал звук телевизора тише и поднес телефон к уху:

— Да.

— Это Александр? — спросил незнакомый голос.

— Да.

— Хорошо, что я вас застал. Меня зовут Николай. Мне надо с вами поговорить.

— Говорите.

— Мы с вами земляки, я тоже из Дымова. Кстати, передаю привет от дяди Пети. Он очень беспокоится о вас, с тех пор как вы ушли в экспедицию.

— От какого дядя Пети? — на всякий случай спросил Алекс. Откуда этот человек мог знать про экспедицию?

— От вашего дяди. Петра Поборцева.

— А кто вы такой? — спросил Алекс.

— Человек, который кое-что знает о дендроидах. Нам нужно встретиться!

— Зачем?

— Вы — журналист. И вы — первый и по сути единственный, кто рассказал о них правду. То, что они — не убийцы и не людоеды. Хотите узнать еще больше? Уверен, не разочаруетесь. Мы хотим, чтобы вы продолжали говорить людям правду, и дадим сенсационную информацию!

— Подождите, почему вы позвонили именно мне? Есть более известные люди. Им бы поверили больше.

— Простая логика. Вы надежней для нас. Вы говорили правду — вас оклеветали, выставили лгуном, лишили работы…

Это только дядя мог ему сказать, подумал Алекс, больше некому. Наверно, не врет. А вдруг все же провокация? Почему дядя сам не позвонил?

— Ваш дядя сейчас далеко отсюда, а я здесь, в Екатеринбурге, — угадал его мысли Николай. — Он и просил меня позвонить. Кстати, еще он спрашивает, где его любимое ружье?

Алекс усмехнулся. Знал бы дядя, что с его ружьем! Кстати, про ружье тоже знал только он.

— А вы не хотите реванша? Не желаете соли кое–кому под хвост насыпать? К тому же Петр Ильич говорил, что вы по–настоящему любите природу, а значит, будете с нами.

— А что значит: «с нами», «мы»? У вас там организация?

— Не телефонный разговор. Ну, что, едете? Если «да», то полчаса на сборы.

Поборцев побоялся прямо сказать «да». Если бы знать, с кем разговариваешь, в глаза смотреть…

— Не могу сейчас сказать, — ответил он. — Я должен подумать. Может…

— Думать времени нет, — сказал Николай, — мы уезжаем в Дымов. А ваш дядя говорил, что вы человек действия…

Этот звонок выбил Поборцева из колеи серых, ничего не приносящих дней. Как-то незаметно для себя Алекс смирился с произошедшим и просиживал оставшиеся летние дни дома, ничем не занимаясь и не желая ничем заниматься. Деньги, выданные Вано, подходили к концу — жизнь стремительно дорожала. Стоило подумать о работе, но ни за что, кроме журналистики, браться не хотелось. Это его работа, его жизнь. Наверно, можно устроиться в какой-нибудь заштатный журнальчик, пописывать статейки в криминальные новости или что-то в этом роде… Нет, лучше уж продавать сигареты в ларьке. А еще лучше — уехать в другой город. В ту же Москву или Питер. И он собирался, укладывал вещи. И оставался. Потому что знал: уедет — потеряет себя, в Москву приедет уже другой Алекс Поборцев. И еще притягивали события в области и слухи. О дендроидах говорили на улицах и в магазинах, на рынках и в транспорте. Кто-то верил, кто-то называл чепухой. Не было лишь официального признания, но Алекс верил, что оно не за горами. И тогда он будет свободен.