Дрезденские страсти. Повесть из истории международного антисемитского движения

– Очень существенное замечание нашего венгерского друга, – сказал Генрици. – И тем не менее, евреи пользуются поддержкой в Венгрии со стороны старой аристократии, ощипанной ими буржуазии, правительства и части общественного мнения. Такую же, если не худшую, картину мы наблюдаем и в других западноевропейских странах вообще и в Германии в особенности. В чем же дело? Дело в том, и здесь мы тоже во многом обязаны научным исследованиям Дюринга, дело в том, что, несмотря на постоянное уменьшение участия в барышах, спекуляции и бирже для неевреев, все капиталисты и вся высшая буржуазия в Германии и Австрии стоят на стороне евреев, связаны с ними участием во множестве предприятий. Капиталисты-неевреи знают, что в случае разрыва они бы потеряли возможность увеличения или даже сохранения своего богатства…

Я чувствовал, что сейчас что-то произойдет. И действительно, несмотря на все старания Пинкерта, шум все нарастал. В разных местах пивного зала вспыхнули ожесточенные споры между делегатами и публикой по поводу последних слов Генрици. Правые политические антисемиты во главе со Штеккером встали со своих мест. И, возвысив голос, стараясь перекричать шум, повернувшись в сторону Штеккера, как бы бросая именно ему упрек, Генрици произнес:

– Члены аристократии и правительственные лица, часто наиболее выдающиеся между ними, нуждаются в кредите евреев, или находятся у них в неоплатном долгу, или живут на счет евреев, пользуясь выгодными синекурами, раздаваемыми евреями в различных предприятиях, которые они не перестают основывать.

– Браво, – крикнул Купец. – Господин немец (в запале он забыл или вовсе не помнил фамилию оратора) верно говорит… В Бессарабской губернии, в Сороках, например, пятнадцать тысяч населения, а ни одной христианской лавки. Местные симхи и мордки снабжают весь уезд, начиная бомондом и кончая крестьянами, браком варшавских, лодзинских и белостокских фабрик… А русский льняной товар гниет…

Он говорил так торопливо, что я едва успевал переводить. И, словно осмелев от такого, пусть наивного, но искреннего выступления своего товарища по делегации, встал Путешественник и по сути развил ту же идею, но в более культурной, осмысленной форме.

– Капитал, – сказал он, – это скопленный коллективный труд нации. И он должен оставаться в нации, а не использоваться с целью эксплуатации. Еврей, даже капиталист, не сидит прочно. Он все время в походном состоянии, он верит лишь в движимый капитал, который в любой момент можно увезти в какую-нибудь Америку. У них нет инстинкта оседлости, нет органической связи между ними и страной. Уважаемый господин Штеккер утверждает, что это человечество гонениями сплотило их в корпорацию, изолировало их. Но нельзя исключить и личных качеств расы, и в этом я согласен с господином Генрици. Конкуренция требует от каждого капиталиста возможной дешевизны производства. Но есть мера, грань порядочности, которую не решается переступить честный человек, патриот, христианин, ариец… Ее-то нет у еврея-космополита… Космополита не в смысле мирового братства, а согласно своим интересам… И таковым всегда был не только современный, но и исторический еврей…

После Путешественника выступил Штеккер. Окинув зал своим холодным взглядом обывателя-брандербуржца, но обращаясь тоже непосредственно к Генрици, он сказал:

– Я считаю, что подстрекательские антиправительственные речи наносят вред антисемитическому движению, которое благодаря нашему кропотливому труду все более и более поддерживается правительственными кругами и царствующими династиями. Если мы хотим побудить правительство к ограничительным мерам против евреев, то должны воздержаться от всего чрезмерного.

– Народ не может ждать, – выкрикнул Иштоци, – пока правительство поймет его нужды… Сам народ должен подняться на защиту против организованной эксплуатации его евреями…

Снова возник шум, и в этом шуме, не знаю, заметил ли кто-либо из присутствующих следующие слова Генрици:

– Истинное решение еврейского вопроса дал Дюринг. Оно в социальном государстве, в социальной экономике и в социальной культуре…»

VII