Дриада для повелителя стихий

Мне было жалко несчастную женщину, которую сейчас исполосуют до полусмерти эти изверги, жалко всех рабов, которые находились рядом, и жалко саму себя, оказавшуюся непонятно где, без прав, абсолютно беззащитную перед лицом чуждого Мира.

Я сжала кулаки, и на смену жалости и отчаянию откуда-то из глубины моего сознания начали подниматься гнев и злость, дающие силы жить и противостоять судьбе.

– Ничего, – думала я, – справлюсь, выкарабкаюсь, выгрызу себе право на жизнь, а потом найду мерзкого, противного старикашку, который засунул меня в эту клоаку и надеру его старую, сморщенную задницу.

Крики прекратились, и я посмотрела, как один из надсмотрщиков потащил бессознательную женщину в лагерь.

– Лелея, ты знаешь, когда мы отправимся в путь?

– Послезавтра. Я слышала, как Сиваш отдавал распоряжения. Охрана хочет отдохнуть и сбросить напряжение, – с какой-то обреченностью произнесла она.

– Что это значит?

– А то, что после ужина, наши тюремщики начнут пить и развлекаться. Радуйся, что невинна, таких как ты в нашем караване мало. Вы неприкосновенны, так как в случае потери девственности цена на товар упадет.

– Ты хочешь сказать…? – Открыв рот, произнесла я.

– Вета, ты что, с Демпоса свалилась? Эти ублюдки будут над нами глумиться, пока не наступит рассвет. Единицы отделаются малой кровью. Большинство пустят по кругу.

– Да что же это за Мир-то такой гадский, – просипела я, представив картину, которую описала Лелея.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рабы, по-другому нас назвать было невозможно, спали на открытом воздухе, бросив на землю кучи рваного тряпья и сделав себе из этого что-то наподобие лежанки. Как я выяснила на собственной шкуре, ночи здесь были холодные. Пытаясь закутаться в старую вонючую рубаху, которая до меня явно принадлежала не одному человеку и прослужила как минимум два десятка лет, я свернулась калачиком и стучала зубами, стараясь прогнать озноб, распространяющийся по всему телу, при этом изредка поглядывая на происходящее.

Огни костров вспыхивали все сильнее, голоса охранников становились громче, смех и сальные шутки слышались со всех сторон. Было прекрасно видно, как воины поглощали одну за другой кружки с вином или что у них там было. Скорее всего, что-то покрепче, потому как пьянели они прямо на глазах. Мне удалось подсчитать точную цифру наших надсмотрщиков. Тридцать человек плюс глава каравана и насколько я могла судить по их внешнему виду и поведению, все довольно неплохие воины. И пусть их было в три раза меньше, чем невольников, но справиться с женщинами, детьми и несколькими изможденными мужчинами им было раз плюнуть. Поэтому, если сначала и промелькнула в голове мысль о побеге, то быстро исчезла. Мне моя новая тушка была дорога, и быть порезанной на кусочки огромным мечом точно не входило в ближайшие планы. Вот несколько человек из охраны поднялись с места и под одобрительные возгласы остальных направились в сторону невольников, внимательно вглядываясь в лица и фигурки испуганных женщин.

Сиваш, хоть и был изрядно пьян, но внимательно следил за тем, чтобы его воины ни в коем разе не тронули невинных рабынь. Это стало понятно потому, как один из охранников подошел к совсем еще молоденькой девчонке и, схватив за волосы, поднял на ноги, вызвав у нее визг ужаса, но был остановлен зычным голосом.

– Эту не тронь. Ценный товар!

– Сиваш ты чего? – Пьяно пробормотал мужчина и, прижав брыкающуюся девчонку одной рукой, второй пробежался ей по бедрам, нагло задирая наполовину оборванную юбку. Глава каравана ничего не сказал, только зло сузил глаза и, встав, направился к посмевшему перечить охраннику.

– Я не ясно выразился, Матис?

– Дык, – икнул воин, даже не думая прекращать свои действия, – а чего, от нее убудет что ли?

Девчонка, уже не вырывалась, замерла на месте, как испуганная лань, явно приготовившись к самому худшему, а мужчина проскользнул рукой под подол, хозяйничая по голому телу руками.

Сиваш, видя все это, больше не проронил ни слова, лишь молниеносным движением выхватил из-за пояса меч и точным движением, распорол ткань, при этом точно попадая по кисти, ослушавшегося его подчиненного.

Мужик взвыл, тут же оттолкнув от себя несчастную девушку, которая плача беззвучными слезами, упала на землю, смотря на разворачивающуюся перед ней картину.

– У-у-у! – Застонал воин, баюкая покалеченную руку, на которую пришелся, удал меча.

– Скажи спасибо, что не отрубил полностью. Лекис, Вирмс, – окликнул он двоих мужчин, находящихся ближе всех к нему. – Берите тех, на кого я укажу, и тащите в сторону.

Воины кивнули.

Сиваш быстро пробежался мимо рабынь, тыкая пальцем в сторону нескольких женщин, в том числе и меня.

Нас с пинками и руганью, вытолкали на самую окраину лагеря.

– Этих не трогать! – оглянулся он на своих людей, а затем перевел взгляд на нас. – Чтобы сидели здесь и не рыпались, иначе пожалеете.

Мы все дружно закивали головами, даже я. Ни у кого не было желания находиться в поле зрения пьяных и похотливых мужчин.