Дрянь-погода

Джип выскочил на шоссе и пошел юзом на мокром асфальте. Эди Марш сгорбилась, как старая монахиня, и рыдала, закрыв лицо руками. Сцинк притянул Бонни себе на колени, уводя с линии огня. Августин, прижавшись к дверце багажника, тихонько смахивал с себя осколки стекла.

Щелкунчик, одурев от «мидолов», виски и криминального адреналина, орал во все горло:

– Видали, как я уделал ниггера? Я его уделал!

Ночь урагана Кристоф Мишель провел в безопасной и приятной атмосфере Ки-Уэста. На следующий день Кристоф включил телевизор, и его скрутил ужас, когда в разбомбленных останках он узнал район дорогих домов, называвшийся «Фронтоны Залива». Строительство здесь вела компания «Индивидуальное Жилье "Зенит"», которая не только наняла Кристофа Мишеля главным проектировщиком строительных конструкций, но и превозносила в рекламных проспектах его вселенские достоинства. Мишель служил в одной из старейших во Франции строительных фирм, которая не слишком энергично противилась его уходу. Однако возведение индивидуальных домов, способных выдерживать тропические циклоны, было одной из тех сфер, в которых Мишель совершенно не разбирался. Новый работодатель заверил его, что это пустяки, и выслал «Федеральным Экспрессом» экземпляр «Строительного кодекса Южной Флориды», весивший несколько фунтов. Кристоф Мишель пролистал его в самолете из Орли в Майами.

Дела в «Зените» пошли хорошо, едва он понял, что в списке корпоративных приоритетов удешевление работ стоит выше, чем обеспечение структурной цельности. Чтобы оправдать абсурдно завышенные цены, компания провозгласила «Фронтоны Залива» «первым поселком Южной Флориды, которому ураганы нипочем». Позже Мишель размышлял, что «Титаник» тоже объявляли непотопляемым.

Всю неделю новости из округа Дейд становились хуже. Для инспекции развалин газеты наняли собственных инженеров-строителей, и те обнаружили такое количество проектных ошибок, что их полный перечень можно было опубликовать лишь мельчайшим шрифтом. Один инженер саркастически заметил, что «Фронтоны Залива» следовало бы назвать «Фронтоны в Заливе», и высказывание сочли настолько метким, что огромными жирными буквами вынесли на первую полосу.

Владельцы домов пикетировали штаб-квартиру «Зенита» и требовали суда присяжных, а Кристоф Мишель благоразумно готовился покинуть Соединенные Штаты. Он закрыл банковские счета, опустил жалюзи в квартире в Ки-Уэсте, погрузил вещи в «севилью» и двинулся на материк.

Дождь не укрепил его хрупкую веру в американские дороги. Каждый спуск и подъем Морского шоссе стал испытанием для рефлексов и самообладания. Проезжая мост Багия-Хонда, Мишель выкурил последнюю сигарету, а к Исламораде изгрыз все ногти, хотя маникюр обошелся в сорок долларов. Когда чуть разъяснилось, он остановился у магазина «Круг К», чтобы купить блок «Мустанга» – американских сигарет, к которым он необъяснимо пристрастился.

Мишель возвращался к автомобилю, когда из темноты выступили четыре фигуры. Одна ткнула его в живот пистолетом.

– Машину давай, – сказал незнакомец.

– Разумеется.

– Чего уставился?

– Извините. – Наметанный глаз инженера определил, что у незнакомца челюсть смещена от оси на тридцать пять градусов.

– У меня один патрон!

– Я вам верю.

Изуродованный бандит велел Мишелю вернуться в магазин и медленно посчитать от ста до нуля.

– Можно я возьму свой чемодан? – спросил Мишель.

– Хрен там!

– Понял.

Считая вслух, Мишель вернулся в магазин. Администратор спросил, не случилось ли чего. Дрожащими руками Мишель прикурил сигарету и энергично закивал:

– Только что укатило все мое имущество. Можно одолжиться телефоном?

Бонни ожидала, что Сцинк взорвется бешеной яростью, увидев, как застрелили его лучшего друга. Этого не произошло. Плечи губернатора безвольно поникли, он больше не шевелился, уставившись перед собой неподвижным бессмысленным взглядом, словно его накачали успокоительным. Сломался, с грустью подумала Бонни.

Щелкунчик матерился, потому что в «севилье» не оказалось проигрывателя компакт-дисков – один кассетник, а он-то старался, забрал все диски из джипа, перед тем как бросить машину за магазином.

Бонни сжала Сцинку руку и спросила, как он. Губернатор повозил ногами, и на полу что-то загремело.

– Что это? – спросил он, подняв красную рогатую штуковину с черной пластиковой рукояткой и хромированным замком.

Щелкунчик глянул через плечо и засмеялся:

– Крокодил!

– Что?

– Сами знаете, – сказала Бонни. – Эту штуку без конца рекламируют по телевизору.

– Я не смотрю телевидение.

Щелкунчик аж взвился:

– Да крокодил же! Блокиратор! Гляди, ставишь вот сюда, – он постучал по рулю, – чтобы машину не угнали.

– Правда?

– Ну да. Очень он помог тому придурку у магазина! – В хохоте Щелкунчика звенело торжество.

Эди все никак не могла прийти в себя после выстрела. Даже в темноте Бонни видела, что у нее на ресницах дрожат слезы.

– Мой приятель ставил такую штуку на свой новый «файерберд». – Эди шмыгнула носом. – Все равно угнали. Прямо от дома, средь бела дня. Замок замораживают и разбивают молотком.

– Серьезно? – удивился Щелкунчик. – Замораживают?

– Ну.