Дрянь-погода

Обезоружив и заковав угонщика в наручники, Джим поинтересовался, зачем человеку, у которого сохранились хоть какие-то мозги, автомат «МЭК-10», когда он угоняет грузовик, набитый поношенной одеждой. Молодой человек объяснил, что вначале хотел только нарисовать спреем эмблему банды на борту грузовика, но водитель тронулся, не успел он закончить свое художество. Поскольку это вопрос самоуважения, выбора не оставалось, и пришлось доставать автомат и, мать его, угонять грузовик.

Полицейский Джим Тайл препроводил разговорчивого угонщика в клетку патрульной машины и дал себе слово во что бы то ни стало уговорить Бренду Рорк перебраться из чертовой дыры под названием «Майами» в более цивилизованную дыру; где они бы могли служить вместе.

Щелкунчик гордился тем, как обрел джип «чероки», но Эди Марш победа не заинтересовала.

– Это еще что? – Щелкунчик показал на такс.

– Доналд и Марла, – раздраженно ответила Эди. Таская ее взад-вперед по двору Тони Торреса, собачки, как ненормальные, метили его. Эди поразилась, какая сила в их коротеньких лапах, похожих на венские сосиски.

– Кстати, – поделилась она, удерживая натянутые поводки, – этот придурок стал хватать меня за титьки всего через три минуты.

– Ну, ты выиграла, и что?

– Забери у меня этих чертовых собак!

Щелкунчик попятился. Многочисленные столкновения с полицейскими овчарками оставили неизгладимые шрамы – и на теле, и в душе. В последние годы он предпочитал кошек.

– Да отпусти ты их.

Едва Эди бросила поводки, таксы свернулись у ее ног.

– Вот и славно, – буркнул Щелкунчик. – Глянь, чего я надыбал. – Он сверкнул хромированным пистолетом, отнятым у шпаны. Однако выяснилось, что обойма в этой дешевке пустая. – Хреновы ублюдки! – плюнул Щелкунчик и швырнул оружие в мутный бассейн.

Эди рассказала о крутом громиле с нью-йоркским выговором, который приходил к Тони Торресу.

– Ты удачно выбрал время, чтобы смотаться, – добавила она.

– Закрой хлебало.

– Но Тони исчез. Вместе со своим шезлонгом. Сам подумай.

– Черт!

– Он не вернется, – мрачно сказала Эди. – Во всяком случае, целиком.

Там, где раньше стоял шезлонг, теперь валялся бетонный блок. Щелкунчик выругался: не вовремя отлучился, зараза. Теперь десять штук накрылись. Даже если Торрес объявится, что маловероятно, он не заплатит. Крупный облом, не судьба послужить телохранителем.

– Вряд ли у тебя готов новый план?

Вой сирены заглушил ответ Эди, который она подкрепила знакомым выразительным жестом. По Калуса-драйв промчалась «скорая помощь». Щелкунчик рассудил, что везла она Малыша-Ебыша – на довольно необычную операцию. Щелкунчик бы не удивился, прочтя о ней когда-нибудь в медицинском журнале.

Увидев на дорожке вдребезги разбитый «ремингтон», он подумал: тут пора завязывать. Завтра он позвонит Авиле насчет дельца с крышами.

– Могу тебя подвезти, – предложил он Эди. – Только без чертовых собак.

– Господи, нельзя же просто их здесь бросить.

– Как знаешь.

Он взял из ледника Тони три банки «Хайнекена», забрался в форсированный джип и умчался, даже не помахав на прощанье.

Эди привязала Доналда с Марлой к дождевальной установке на заднем дворе и вошла в разрушенный дом посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь ценного.

Сцинк приказал Максу раздеться и залезть на дерево. Макс послушался и осторожно уселся, свесив голые ноги, на пружинистой ветке ивы без листьев. Внизу расхаживал Сцинк.

Он произносил грозную тираду, держа на виду пульт от ошейника:

– Вы, сучьи карьеристы, приезжаете сюда, ничего не зная, не ценя и даже не интересуясь природной историей этого края и неохватной древностью его жизни. Господи, «Мир Диснея» – это не Флорида! – Он обличительно наставил палец на пленника. – В твоем бумажнике я нашел корешки билетов, любитель туризма.

Макс, полагавший, что «Мир Диснея» нравится всем, испуганно сказал:

– Пожалуйста, не надо. Если пустите разряд сейчас, я упаду.

Сцинк стянул цветастую купальную шапочку и присел у погасшего костра. Макс не на шутку встревожился. Угольно-черные москиты облепили его бледные пухлые ноги, но он не смел их прихлопнуть. Он боялся шевельнуться.

Весь день казалось, что настроение похитителя улучшается. Он даже отвез Макса в кемпинг на маршруте Тамиами, чтобы он позвонил в Нью-Йорк и оставил Бонни новое сообщение. Пока Макс ждал, когда освободится телефон-автомат, Сцинк сбегал на шоссе подобрать свежесбитое животное. Одноглазый вел себя непринужденно, настроен был, можно сказать, дружески. На обратном пути к кипарисовому леску он пел и лишь пожурил Макса за незнание того, что Нил Янг играл на гитаре в «Баффало Спрингфилд». [15]