Дрянь с историей

— Я всё равно посижу тут ещё немного, хорошо? — проговорила Ева.

И Сеф наконец её вспомнил. Рыжие волосы, зелёные глаза, насмешливая улыбка…

Внутри опять всколыхнулась дикая смесь из удовольствия, досады, обиды и радости, и он всё же открыл глаза. Это было проще, чем продолжать ковыряться в сумбурных эмоциях и ощущениях.

Женщина с незнакомым голосом выглядела смутно знакомой. Лет сорок, светлые волосы, короткая стрижка… Он точно её видел. Когда? Да чёрт знает, он и вторую-то вспомнить толком не мог!

Старшая поймала его взгляд, широко и искренне улыбнулась и дёрнула головой. Рыжая обернулась и ахнула.

— Очнулся!

Подошла в три стремительных шага, сжала его ладонь обеими руками. Пальцы тонкие, дрожат. Холодные… Он сжал их в ответ, и рыжая Ева просияла улыбкой. Радостной, не насмешливой, как помнилось.

Додумать эту мысль и проанализировать её не успел: глаза закрылись от слабости, а через пару мгновений опять сморил сон.

Третье пробуждение вышло уже вполне осознанным. Очнулся Серафим в сумерках, всё в той же комнате, в одиночестве. Последнее обстоятельство порадовало, потому что в голове стало больше порядка, он вспомнил себя и наконец сообразил, почему окружающий мир кажется таким странным.

У него изменилось восприятие. Снова.

Мир поменял свой цвет, и к этому предстояло привыкнуть. Мир обрёл запах, и это было… странно. Несмотря на то, что запах в палате всё это время висел один, привыкнуть к нему так до сих пор и не удалось: резкий, сильный, он раздражал и цеплял внимание.

С трудом Серафим поднял правую руку. Движение отозвалось густой и острой болью в груди, но он только поморщился. Рука как рука. Человеческая. Он такую видел постоянно на протяжении многих лет. Когда надевал артефакт личины.

Уже понимая, что пропустил что-то важное и его жизнь кардинально изменилась, он всё же сумел дотянуться до шеи и не найти там цепочку. И крестика не было — там, где его можно было ожидать встретить, ощущался пластырь. Но пытаться подняться и рассмотреть внимательнее Сеф не стал, движение руки-то далось с огромным трудом. Вместо этого опять закрыл глаза и попытался разобраться в воспоминаниях. Но почти сразу снова отключился.

Только с четвёртого раза Дрянин наконец очнулся настолько в сознании, чтобы более-менее отчётливо вспомнить последние события и сообразить, где находится и почему. Следствие, подземелья, Медведков, драка с потусторонними тварями, цепи и стена. Кровопотеря и игла в сердце.

Сеф прислушался к себе, пытаясь дозваться Мурки или Мурзика. Он слишком привык и сроднился с ними за годы, они прошли с ним всё и стали самыми близкими существами. Даже несмотря на то, что он не злоупотреблял вызовом их в действительность, а они не очень-то искали ласки и внимания.

Отклик пришёл, но странный, непривычный, и воплотиться у обоих почему-то не вышло, однако Серафим успокоился на их счёт. Главное, живые, остальное — ерунда, что бы с ними ни произошло.

И что бы ни произошло с ним. Что, как? Как вообще подобное возможно⁈ Но тоже… живой. Даже слишком.

На этот раз он не заснул, выспался уже, а дождался посетителя, целого декана целительского факультета. Тот, проверив состояние пациента и определив, что он достаточно бодр для визитов, ушёл по его просьбе звать «кого-нибудь».

— Макс? — откровенно удивился Серафим, когда Ланге ввалился в палату. Уж кого-кого, а его он точно не ждал. — Ты что тут забыл?

Голос звучал слабо, каждый изданный звук отдавался болью в груди, но слабой, терпимой.

— А где я должен быть, если ты чуть не сдох в самый ответственный момент? Надо же кому-то делом заниматься! — невозмутимо пожал плечами тот и опустился на пустую кушетку. — Где твою рыжую носит?

— Лучше по делу скажи. Медведкова взяли? Что со мной?

— Взяли. Про тебя подробности надо у умников спрашивать, я не до конца понял, но слушай.

Рассказ где-то с чужих слов, где-то из материалов дела, где-то по личным наблюдениям много времени не занял. Докладывать по существу Ланге умел прекрасно, просто не всегда этим навыком пользовался.

Он рассказал, как Дрянина в последний момент, и даже чуть позже, успели спасти Калинина со Стоцким, как всё-таки взяли Медведкова с вагоном материалов и доказательств, как подготовили и провели ритуал, во время которого спасаемый задал шороху всем. Сначала едва не уволок за собой на Ту Сторону Еву, потом — чёрт знает каким образом, она и сама этого не вспомнила, — уже она выдернула его сюда. Да так, что обратила процесс перерождения, и вот тут кстати оказались целители, потому что вернуло его вместе со всеми повреждениями, полученными тогда, за мгновение до Волны. То есть — опять полутруп, но в другом смысле. Целители оказались профессионалами, сумели залатать и после — не пустить на Ту Сторону, куда Дрянин пару раз пытался отправиться уже из палаты после операции.