Дрянь такая!

Одно успокаивает, что Галине Филипповне она показалась вульгарной, значит, из той категории, которую называют «девочками для удовольствия». Б-р-р! Я почувствовала, как моя кожа покрылась мурашками. Когда их Галина Филипповна видела? В пятницу… Я опять передернулась от отвращения. Сережа вернулся во втором часу ночи. Я не беспокоилась, он и впрямь что-то говорил о важной встрече с иностранными партнерами. Он него слегка попахивало хорошим коньяком, но он никогда не переступал ту грань, когда человек становится откровенно пьяным.

Я помню этот день еще и потому, что он привез мне огромную розу. Говорил, что стащил ее из официального букета. Я хохотала, представив, как он крадется к этому букету… А он показывал мне свой исколотый палец, я дула на него и целовала, чтобы быстрее затянулись ранки. После этого он принес из холодильника бутылку шампанского. И мы ее распили, заедая мандаринами Зининого мужа. А потом… Меня затошнило. После этой девки он спал со мной, и говорил, что я самая лучшая, самая сладкая, самая любимая… Выходит, есть менее сладкие и менее любимые, если он после них бежит ко мне. Но это слабое утешение!

Тут я вспомнила, как мы славно провели субботу и воскресенье. Сережа вывел из гаража свой джип, которым он не пользуется в городе. Миша и Таня страшно огорчаются по этому поводу. Вся местная крутизна ездит по городу на внедорожниках, со сверкающими «кенгурятниками» и массой прочей блескучей дребедени.

Сережа этого не признает. Внедорожник не создан для города, говорит он, и как любая полноприводная машина с ручником приносит массу неудобств. Медленно разгоняется на светофорах, бензин жрет, как свинья. Если ребята наседают на него, он обычно отшучивается, а мне сказал, что большими машинами мужчины пытаются компенсировать маленькое достоинство. Я поняла, и не стала докучать ему просьбами позволить мне прокатиться на джипе до кафе, где мы обычно встречаемся с Людмилой.

Но в субботу мы загрузили в джип все наше семейство. В него входит даже Риммина коляска, и отправились в горы. Погода стояла чудесная. Мы весь день провели на берегу горного озера. Языком к нему спускается длинный, километра полтора снежник. Сережа и Миша катались на горных лыжах, потом Миша выделывал пируэты на сноуборде, Мы с Танькой демонстрировали чудеса храбрости, спускаясь с горки на кусках клеенки. Римма снимала этот взрыв восторга на видеокамеру.

Ярко светило солнце, снег блестел так, что мы весь день оставались в солнцезащитных очках. Темно-зеленые пихты тянулись к небу, громко журчали ручьи, и глухо рокотал неподалеку водопад. Мы остановились в деревянном домике для особо важных персон, но от остальных домов турбазы он отличался только тем, что подходы к нему были вымощены щебенкой. Вечером мы парились в бане. Сережа и Миша выскакивали из парной и с мостков бросались в ледяную воду. А мы с Риммой хохотали до упада, и закрывали Таньке глаза: хоть и родня, но пялиться на голых мужиков ей еще рановато…

У меня опять перехватило дыхание, а кожа покрылась пупырышками. И я выругалась. Во весь голос, чего давно себе не позволяла. Но это было единственное на данный момент средство не впасть в истерику. Не хватало довести себя до нервного срыва. Я сжала кулаки и прошла на кухню. Решимость переполняла меня и плескалась через край.

Первым делом я должна приготовить ужин. Никто, слышите? Никто не заставит меня потерять уверенность в себе!

Глава 4

Надо бы сходить на огородик и нарвать свежей зелени. Я выглянула в окно. Татьяны не видно. Я вспомнила, что за собственными переживаниями совсем забыла о ребенке. Но с голоду она не умрет, Римма в любом случае заставит ее пообедать. Впрочем, если она с Мишей, то с едой вообще проблем не будет. Танька готова съесть слона, если Миша попросит. Но, чтобы попасть в огород, надо выйти из дома, а мне этого страшно не хотелось, здесь мой бастион, мой редут. И мне казалось, что стоит покинуть его, как вокруг сразу соберется толпа. Все будут показывать на меня пальцем и шептаться: «Вот она! Она! Та, которой изменяет муж!».

Я открыла окно и облокотилась на подоконник. Внизу раскинулись мои роскошные клумбы, вовсю зеленели газоны. Благоухали цветы, над ними сновали пчелы, бабочки, стрекозы. В ближнем лесу стучал по дереву дятел. Мир не перевернулся, и все находилось на своих местах — кирпичный забор и стальные ворота, затянутая хмелем беседка, где мы любим по вечерам пить чай всей семьей, синий велосипед дочери, а рядом — сверкающий деталями Мишин спортивный красавец. Вероятно, они снова собрались на рыбалку.

Тут я увидела прислоненный к крыльцу чехол со спиннингом и удочками, лежавший рядом мешок с резиновой лодкой, и поняла, что моя догадка верна. Значит, до ужина наших детей нужно не ждать. У всех свои дела, свои заботы, и только я стою здесь одна, стою на трещине, которая расколола мою жизнь на две неравные половинки.