Дрянь такая!

— Спасибо, — тихо сказала Альбина, и, глянув на большие часы, висевшие на стене зала ожидания, вскрикнула: — Ой! Мне уже пора! Подожди пять минут и подойди к справочному. Я постараюсь разузнать все, что нужно. Как зовут твою пассажирку?

— Волкова Марина. Она ехала с грудным ребенком, значит, на нижней полке.

— Понятно, — Алька улыбнулась и поднесла пакетик к носу. — Все, девки обзавидуются. Спасибо тебе!

— Позвони мне на сотовый, когда что-то узнаешь, — попросила я.

— Ладно!

Алька чмокнула меня в щеку и убежала.

Но прошло почти двадцать минут, когда она, наконец, позвонила.

Я подошла к справочной, и Алька вышла ко мне с клочком бумаги в руках.

— Ну, ты и задачку задала мне, подруга! — сказала она. — Не было никакой Волковой в этом поезде. Я на всякий случай проверила все вагоны.

У меня, видно, вытянулась, лицо, но Алька хитро улыбнулась.

— Но я все-таки кое-что обнаружила. Твоя Марина — красивая молодая женщина лет двадцати пяти, и ребенку где-то месяцев шесть? Темненькая, модно одетая?

— Ну да, — произнесла я растерянно. — Ты-то откуда знаешь?

— Позвонила бригадиру проводников. Его бригада обслуживала этот состав, и сегодня они вернулись из поездки. Он мне назвал фамилии проводниц восьмого вагона. А дальше дело десятое… Словом, ехала в восьмом вагоне на одиннадцатом месте молодая женщина с ребенком. До Озерков, это станция такая, километров двести от нашего города. Сошла под утро, никто ее не встречал. Проводница помогла ей вынести коляску и чемоданы. Я проверила по компьютеру. Женщину действительно зовут Марина, но она не Волкова, а Сухорукова.

— Сухорукова? Ну да, Сухорукова! — Я постаралась не подать виду, как меня огорошило подобное известие. — Я совсем забыла, Волкова это ее девичья фамилия, а по мужу она Сухорукова.

— Ну, вот и славно! — обрадовалась Алька. — Рада, что помогла тебе. Только смотри, чтобы начальство не узнало. Выгонят к чертовой матери с работы!

— Не узнает, тут я — могила, — поклялась я и поцеловала ее в щеку. — Спасибо тебе!

— Забегай! — Алька протянула мне бумажку, где были записаны фамилия и имя, а также номер места, которое занимала Марина, помахала мне рукой и скрылась в справочной. Возле ее окошка уже шумели недовольные пассажиры.

Я посмотрела на бумажку, скомкала ее и выбросила в урну для мусора. Фамилию Сухорукова я не забуду в любом случае. Случайно или, наоборот, неслучайно, но моя дорогая подруга носит ту же самую фамилию. Я знала, от первого брака. Что ж, хочу я того или нет, но мне вновь придется заехать в кафе «Эвридика» и задать несколько вопросов Людмиле. Людмиле Сухоруковой. И попутно разобраться, почему она так поспешно сбежала от меня сегодня утром?

Уже подъезжая к «Эвридике», я заметила серебристый лимузин Ворошилова, и едва успела юркнуть в боковую улочку. У меня вспотели ладони, и спина покрылась потом. Я не на шутку испугалась. И сама не поняла, почему? Но после происшествия в беседке меня трясло мелкой дрожью при одном воспоминании о нем. Я заставляла себя не думать о том постыдном, что случилось со мной. Получается, что теперь он знает обо мне такое, в чем я сама не посмела бы себе признаться. И разве ему докажешь, что все произошло помимо моей воли и желания. Я была бессильна, что-либо изменить, и от этого ненавидела его все больше и больше. И боялась. Боялась новой встречи, его злорадных ухмылок, многозначительных взглядов. Что ни говори, как не укоряй себя, но он добился того, что хотел. И ему наплевать, что я при этом испытываю.

Я заглушила мотор, и некоторое время сидела, тупо уставившись в одну точку. Я была уверена, что Ворошилов меня не заметил, иначе свернул бы следом за мной. Наконец, сердцебиение пришло в норму, и я задумалась: откуда у Клима взялась эта машина? Понятно, что он не мог привезти ее с собой, потому что прилетел из Москвы самолетом. Одолжил у кого-то на время? Выходит, есть у него в городе дружки, которые способны отвалить огромные деньги на автомобиль, который не слишком подходит для наших дорог. Ему нужны просторные автобаны, скоростные трассы, то, чего у нас днем с огнем не найдешь. Впрочем, мне-то что за морока, забивать себе голову никчемными мыслями? Какое мне дело, на чьем автомобиле он разъезжает по городу? Главное, чтобы разъезжал от меня подальше.

Я развернула «Рено» и покатила в сторону «Эвридики». Я почему-то не сомневалась, что не застану Людмилы. Так оно и случилось. Мрачный Эдик к вечеру стал еще мрачнее, и встретил меня с нескрываемым раздражением. Честно сказать, меня еще утром удивила эта внезапная перемена. Раньше Эдик относился ко мне во сто крат любезнее.

— Хозяйка не появлялась? — спросила я его.

— Не появлялась! — отрезал он и сделал вид, что его интересует стопка накладных, которые он рассматривал до моего прихода.

— Эдик, что происходит? — Рассердилась я. — Ты перестал меня узнавать?