Дрянная девчонка

Я отчетливо вспомнила, как в первую ночь в Москве засыпала с ним в кулаке на новом месте и перечислила с десяток своих пожеланий – от богатого жениха по любви до здоровья. Потом прокрутила свое пробуждение до самых мелочей. Выходит, он в постели тогда остался. Раз так, то Антонина Петровна наверняка его нашла, когда меняла после меня белье. Не стали же они спать на нем. «Да такие люди, наверное, и кровать поменяли», – размышляла я уже с иронией.

– Кажется, я знаю, где его оставила, – повернулась я к Наташке. – Поедешь со мной?

– Конечно!

Спустя час мы уже были перед дверью моей первой квартиры в новой жизни.

Я надавила на кнопку звонка и стала ждать.

– Кто? – раздался голос, принадлежавший совсем молодой женщине, точно не Антонине Петровне.

«Возможно, это горничная или дочь», – подумала я, а вслух сказала:

– Я снимала здесь квартиру и съехала месяц назад…

– Никого нет дома! – истерично заявила обладательница писклявого голоса.

– А с кем тогда я говорю? – спросила я и почувствовала, как стоявшая рядом Наташка смеется.

– Меня Евгения зовут! – донеслось из динамика.

– Я вещь одну здесь оставила, – стала я объяснять. – Она мне очень дорога.

– Уходите, ничего не знаю!

– Вот те раз! – вырвалось у меня. – Тогда я буду вынуждена обратиться в полицию!

– Приходите завтра! – удивляли из-за дверей.

– А что будет завтра?

– Я посмотрю вашу вещь и отдам, если она здесь, – ответила Евгения.

– Слышишь, ты, как тебя?! – взорвалась я. – Мне это надо сегодня, сейчас и немедленно! Открой дверь!

Не знаю, что так повлияло на девушку, но я услышала звук отпирающегося замка, и наконец дверь открылась. Передо мной стояло юное создание с большими глазами. Нет, это были даже не глаза, а глазищи. В них я увидела страх, недоумение и любопытство.

– Надо осмотреть кровать, – сказала я и шагнула через порог, оттеснив девушку к стене.

– Но…

– Ты, наверное, музыке училась? – попыталась я угадать.

В моем понимании именно так должны выглядеть музыканты. Причем именно скрипачки. Ведь синева под глазами, длинная шея и тонкие пальцы не что иное, как результат изнурительных репетиций…

– Да, ходила в музыкальную школу, – подтвердила Евгения.

– А кем ты приходишься Сергею Борисовичу? – поинтересовалась я, больше для того, чтобы хоть как-то успокоить это создание.

– А кто это? – удивила она вопросом.

– Так, – протянула я.

Неожиданно мне в голову закралось сомнение в том, что в этой квартире все так чинно и благородно, как представилось мне с появлением хозяев. Я снова вспомнила свое недоумение по поводу разномастного парфюма и горы бутылок из-под спиртного на кухне.

– Ты как здесь оказалась? – спросила я напрямую и без обиняков.

– Поселилась на время поступления в консерваторию, – объяснила она.

– Погоди, – осадила я ее, переваривая услышанное. – Не хочешь ли ты сказать, что хозяева разыграли сцену с возвращением из Штатов и выселили меня, чтобы освободить место для такой, как ты, моли?

Глаза Евгении стали такими, что я испугалась.

– Почему я моль? – тихо, но с нотками возмущения спросила она.

– Ну, не знаю! – развела я руками. – Сорвалось с языка.

– Насколько мне известно, хозяева из Америки не возвращались, – сообщила Евгения и поинтересовалась: – А как мне вас называть?

Я поняла, что стоявшая перед нами мямля никак не может взять в толк, что происходит, а для того, чтобы наш визит как-то переварился в ее музыкальной шкатулке на тонкой шее, нужно просто время.

– Меня зовут Марта, – представилась я, взяла ее за плечи и сдвинула в сторону со словами: – Давай мы посмотрим кое-что в спальне, а потом договорим.

– Нет! – Евгения шагнула, пытаясь преградить мне дорогу, но я просто двинула ее плечом и устремилась в глубь квартиры.

Войдя в гостиную, я замерла на месте как вкопанная от удивления.

Первое – это густой, терпкий, едва ли не вышибающий слезу смрад, заставивший задержать дыхание. Мне показалось, попади он в мои легкие, и триндец. Журнальный столик был весь заставлен пустыми бутылками. На тарелках остатки закуски. На полу мусор, упаковки из-под сигарет, пепел, шелуха от фисташек и шкурки бананов…

– Вот тебе и моль! – восхитилась из-за спины Наташка.

Я медленно развернулась к тихоне и выдавила из себя:

– Боюсь спросить…

На девушку было страшно смотреть. Она побледнела и тряслась как осиновый лист. Еще я поняла, что ей очень плохо.

– Не говорите хозяйке! – проскулила она.

Наконец до меня дошло.

– Так ты тоже сняла эту квартиру?

– Да, а что?

– Когда?

– Два дня здесь живу!

Я решительно направилась в спальню. То, что здесь открылось моему взору, напрочь перевернуло мое представление о музицирующих тихонях и утонченных душах. На кровати дрыхли два голых мужика. От увиденного у меня перехватило дух.

– Ты… Это ты…

– Ты что, с двумя сразу? – восторгалась Наташка.

– Только с Вадиком! – пропищала девушка, сползая по стене на пол.

– Ну, хватит! – прикрикнула я на нее и потребовала: – Объясни, кто это?!

– Потап и Веня, – скулила, сидя на корточках, Женя. – Они с одного города… Мы вместе приехали…

– И на троих сняли квартиру! – попыталась я угадать.

– Снимала я одна, кто бы нам троим сдал?