Дрянная девчонка

Однако по тому, как забегали у него глаза, я вдруг поняла, что именно он и украл. На меня накатила злость. Одновременно я вдруг вспомнила последние наставления Рольгейзер о критериях. Артурчик как раз подходил под все перечисленные ею. Чем не тренажер для развода на бабки?

– А ты знаешь, я беременная!

– Поздравляю! – вырвалось у него.

– Нет, ты не понял. Я ношу твоего ребенка…

– Не может быть! – Он отступил и посмотрел на мой живот.

– Так уж и не может! – восхитилась я. – Не ты ли отказался от презерватива?

– Но… Почему… Может, тебе дать денег?

– Так, – раздался голос Рольгейзер. – А ну-ка, с этого места поподробнее!

Глядя, как Артур втянул голову в плечи, я поняла, что сегодня было мое последнее занятие в этих стенах. И не факт, что он теперь женится на мне. Возможно, этот лузер даже не соответствует критериям жениха. Ведь в данном случае в семье Рольгейзер главная роль принадлежит как раз женщине.

– Галочка, это недоразумение, – залепетал Артурчик, вмиг сделавшись жалким и беспомощным.

– Интересно, – восхищенно проговорила Рольгейзер, – и когда ты успеваешь?!

Я стала пятиться к выходу.

– Стоять! – жестко приказала она, и я остановилась.

– Надеюсь, мне не надо говорить тебе, что деньги, которые ты заплатила за обучение, пойдут теперь на компенсацию моего морального вреда, а ты отправишься искать для себя другое заведение?

Нет, больше я пробовать не буду. Просто не на что и нет другого выхода, как принять предложение Вадима. Проживу как-нибудь.

– Прощайте! – сказала я, пытаясь разобраться в переполнявших меня чувствах.

«А ведь я, по сути, отомстила Артурчику сильнее, чем того желала! – осенило меня. – Даже представить страшно, что теперь сделает с ним эта мегера!»

Я покосилась на него и прыснула со смеху.

Бледный как мел, он трясся, словно к нему подвели электрический ток.

– Рано прощаешься! – язвительно бросила Рольгейзер. – Как собираешься выйти за территорию?

Она, как всегда, была права. До ближайшего населенного пункта километров шесть. Дорога идет через лес, по узенькой полоске асфальта. Когда нас везли сюда на микроавтобусе, то при встрече с единственной попавшейся машиной пришлось съезжать на обочину, ломая кусты. Сам пансионат располагался в двух огромных коттеджах, за которыми было с десяток хозяйственных построек. Все это было обнесено высоченным забором из толстых досок. По периметру стояли видеокамеры, а на ночь охрана выпускала на территорию двух здоровенных ротвейлеров.

Я зашла в класс и стала ждать Рольгейзер. Постепенно я пришла к выводу, что было бы глупо уходить отсюда с опущенной головой. Не страшно, если Рольгейзер не отдаст указание довезти меня до станции, зато не буду думать, что из-за боязни прогулки по лесу отказала себе в удовольствии испортить вконец настроение этой мымре. Поэтому, когда она вошла, я уже была готова к монологу.

Галина Эдуардовна прошла к столу, но садиться на стул не стала, а развернулась ко мне всем телом, но едва открыла рот, как я прошипела:

– Старая сука!

– Так! – протянула она.

– Твой Артур истосковался по настоящей любви. Ты взялась обучать нас тому, как удержать мужчину, а у самой под носом муж бегает налево. Хотя, – я обвела ее с ног до головы изучающим взглядом, чтобы найти какой-нибудь изъян в фигуре или одежде.

– Продолжай! – подбодрила Рольгейзер.

– Сама знаешь, что уже сухая как вобла! – выпалила я. – Кошелка старая!

Губы ее едва заметно дернулись в улыбке.

– Взгляд у тебя тусклый, кожа без макияжа блеклая! – продолжала я. – Мне и в голову не придет после сорока предъявлять своему мужчине претензии, если он загуляет.

– Будем считать, что я тебя услышала! – сухо проговорила Рольгейзер и показала взглядом на стул.

Я вдруг снова ощутила себя ученицей. Из головы вмиг вылетели все обидные слова. Покорно опустив голову, я прошла за парту.

– А теперь ты меня послушай, девочка, – потребовала она. – Я сказала, что отчисляю тебя, только для того, чтобы произвести на своего козла впечатление. Пусть теперь чувствует угрызения совести, что из-за него пострадало ни в чем не повинное дитя. Поверь, за свои проделки он ответит так, что запомнит надолго. И не только из-за измены. Он разве не понимал, сколько тебе лет?

– Как? – Я не верила своим ушам. – Господи! Что я наделала?!

– Ты, конечно же, остаешься. Более того, с этого дня я назначаю тебя старостой группы.

– Простите меня! Все, что слетело с моих уст, – полный бред обиженной и злой девчонки.

– Я все понимаю, – успокоила меня Галина Эдуардовна. – Только скажи, – неожиданно попросила она, – как он?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, какой он для такой, как ты?

– Забавный, пока своего не добьется! – призналась я. – А так, как все…

– Такова природа мужчин, – произнесла она расстроенным голосом. – К тому же он моложе меня, поэтому в глубине души я его не осуждаю, даже в чем-то жалею. Вдруг ему не так комфортно с женщиной, которой уже за шестьдесят?

– Что, простите, вы сказали? – не поверила я.

– С женщиной, которой за шестьдесят, – повторилась Рольгейзер.

– Вам уже шестьдесят?

– Если быть точнее, шестьдесят два.

– Ничего себе! – восхитилась я. – А Артуру?