Дрянная девчонка

– А что я должна там увидеть? – спросила я, немея от страха.

Вместо ответа он тихо засмеялся.

Я поднесла руки к лицу. Они были в зеленом соке растений и в ссадинах. На запястье красовался порез, локоть кровоточил. Ко всему я с ужасом поняла, что сломала почти все ногти. Под их остатками был траур грязи и зелень…

– Чего стоишь? – окликнул Лешка, и я устремилась следом.

Он шел быстро. Мне же каждый шаг отдавал в голову болью. Я едва поспевала за ним. Еще тормозил целый ворох вопросов.

– А лицо?! – спохватилась я и додумала то, что вслух не решилась произнести: «Может, оно тоже все изрезано, просто из-за шока я ничего не чувствую?»

– Я думал, ты глаза ветками себе выколешь, – продолжал Лешка свой рассказ и восхитился: – Так нет же, ни царапины!

– Ни царапины! – воскликнула я с облегчением.

Следом никто не шел, и мы повернули к шоссе.

Меня вдруг обдало жаром. А что, если все это случилось из-за того, что я забыла талисман, который на ночь снимала? Рука тронула шею в том месте, где должна быть цепочка, и скользнула по ней ниже, к груди. Мой гном-трубадур оказался на месте. Маленький, из серебра, он достался мне от бабушки по линии матери. Вернее, я нашла его среди разных безделушек в шкатулке после ее смерти. Мать вспомнила, что бабушка носила его, когда была молода, и верила, что трубадур приносит удачу. Никто не знал или просто не помнил, откуда он взялся, но берегли, как реликвию. Я поверила в его силу и с тех пор не расставалась.

– Ты это… – Лешка оглянулся по сторонам и сказал напоминающим тоном: – Деньги когда принесешь?

– Какие деньги? – ужаснулась я, заранее зная, о чем речь.

– Как какие?! – переспросил он возмущенно и напомнил: – Те, что с тобой ксерили у меня!

– Они мне самой нужны! – нагло выпалила я.

– Постой! – замедлил шаг Лешка. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я машину за свой счет восстанавливать буду?

Меня охватила злость. Да что там! Желание вцепиться обломками ногтей в ставшее вдруг ненавистным лицо было таким, что я сжала кулаки. Лешка не заметил этого и продолжал идти. Я глядела ему в спину. В горле стоял ком, а на глаза навернулись слезы обиды. И тут я увидела палку, вернее, сук, свалившийся с дерева, и вдруг подумала, что было бы эффектно навернуть Лешку этим суком по голове. Догнать и огреть так, чтобы, как и я, потом ничего не помнил. А когда очухается, сказать, будто этот сук ему на голову сам и свалился.

– А мне ты, значит, рожать предлагаешь?! – вдруг заявила я.

– Ммм! – промычал Лешка и, остановившись, часто заморгал.

– Рожать?

– Папой, значит, хочешь стать? – продолжала я осторожно, одновременно наблюдая за переменами во внешности Лешки. Стало до ужаса интересно, как он отреагирует на такую новость. Странно, но я вдруг поверила в то, что говорю.

– Хм! – хмыкнул он.

– Я, конечно, могу заплатить тебе за разбитую машину, только в таком случае ответственность за содержание ребенка берешь на себя ты, – покачала я головой. – А это уже совсем другие деньги.

Видела бы его лицо мама! Она наверняка подумала бы, что ее сыночек разом съел целый лимон. Глаза вылезли из орбит, рот открылся.

– Повтори, что ты сказала! – потребовал Лешка.

– Я беременная, – опустив глаза, повторила я.

«Только бы он сейчас не заявил, что рад и собирается на мне жениться!» – подумала я с ужасом, упрекнув себя, что не обдумала такой вариант развития событий.

Но Лешка-Контекст повел себя в соответствии с жанром.

– Чего? – протянул он, изображая недоумение человека, который «не при делах». – А ты уверена, что мой?

– А, кроме тебя, у меня в этом году никого точно не было…

– Ты уверена? – повторил он.

Нет, несмотря ни на что, Лешка не собирался на мне жениться. Да, я нравилась многим, если не всем мальчишкам в классе. Но моя репутация ставила на мысль о женитьбе у них некую блокировку. Да, любой был не прочь переспать со мной, но не более, и я это чувствовала. Еще вдруг поняла сейчас, почему говорят, что одних любят, а на других женятся. Самолюбие у мужчин такое, что они не видят свое сосуществование с доступной женщиной. Собственное умозаключение привело к тому, что я вдруг возненавидела Лешку и всех мужчин в его лице разом. Мне стал казаться мерзким его вздернутый нос, губы, а запах – отвратительным.

– В чем я должна быть уверена? – спросила я, стараясь говорить спокойно.

– Что беременна и что никого не было, – пояснил Лешка.

– Тест сегодня утром показал, – соврала я, размышляя, где найти теперь подходящий фломастер, чтобы дорисовать на нем вторую полоску. Кто-то говорил, что для этих целей лучше подходит карандаш. Потом только следует тест слегка намочить. Вообще я собиралась таким образом раскрутить Лешку на деньги для аборта, который якобы нужно делать именно в Москве. Ведь в нашем городке обязательно об этом узнает каждая собака. Нет, конечно, могу родить и осчастливить молодого дедушку, Лешкиного отца, но стоит ли? Теперь денег я с него не получу, но зато сохраню те, что тиснула у бабки…

Глава 5 Взрослый попутчик

Я едва хотела отложить телефон на столик, как он пискнул, и на экране появился ответ от Вики: