Дрянной учитель (ЛП)

Брови сходятся у меня на переносице, а челюсть отвисает. Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Лучше сказать, бывшая свояченица, — он смотрит в сторону. — Дело в том, что нет, мы не встречаемся, и я не хожу к ней за твоей спиной.

— Но… она… — бормочу я. — Бывшая… свояченица. — Осознание ударяет по мне, словно кирпичом. — У тебя была жена.

Глава 27

Томас

— Именно. Была. В прошедшем времени, — говорю я.

— Что случилось? Вы развелись? — спрашивает Хейли.

Я облизываю губы.

— Пару лет назад она умерла.

* * *

Два года назад

У меня сердце из груди вырывается, когда я вижу сцену перед глазами.

Моя жена со слезами на глазах стоит перед окном десятиэтажного здания. Нашим окном. В нашем доме. С ножом в руке.

Я умоляю ее не делать то, о чем она пожалеет.

Мысли о том, что я мог бы поступить по-другому, кружат в голове. Почему она продолжает возвращаться к этому состоянию? Этому несчастью. Оно всегда маячит на заднем плане, ожидая возможности наброситься.

Как сейчас.

Она устала от жизни.

Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видел ее искреннюю улыбку, что даже не знаю, что такое счастье. По крайней мере, когда смотрю на нее.

Уверенная, веселая женщина, которую я когда-то знал, ссохлась и умерла передо мной. Но почему?

Что может заставить человека сесть на край подоконника и искать смерти?

Нужда выходить за рамки того, что мы видим в жизни?

Чего ей мало?

Каждый раз это что-то новое.

Новый дом. Новая работа. На этот раз это ребенок.

Вернее, его отсутствие.

Мы столько раз обсуждали нашу проблему, что я вообще стал избегать разговоров на эту тему. Возможно, мне не стоило. Может, нужно было продолжать говорить. Или, может, вообще никогда не стоило поднимать этот вопрос.

Потому что я сам начал.

Первым спросил... ты хочешь ребенка?

Я… из всех людей.

Вы можете представить?

Я — нет.

Это не в моей природе, и я никогда не буду хорошим отцом. Но мне хотелось сделать это для нее, потому что я видел радость в ее глазах, когда она смотрела на детей друзей. Всякий раз, когда она обнимала их. Я сердцем чувствовал, что это то, что ей нужно.

Некоторое время думал, что смогу что-то исправить.

Исправить ее.

Если у нас появится ребенок.

Как будто он сможет что-нибудь изменить.

Как будто волшебным образом сможет решить все наши проблемы.

Ничего не вышло. И теперь я знаю, что именно это привело ее к тому, что она сидела на краю нашего окна в эту самую секунду.

Потому что ребенок был семенем, которое я посадил в ее голову. Семенем, которое никогда не прорастет.

Почему? Потому что ее тело было неспособно на это. Так сказал доктор.

Мы пытались много месяцев, а когда прошли тестирование, вот что получили.

Дело было не во мне. Боже, я молился, чтобы было иначе. Я, мать его, просил, чтобы проблема крылась во мне, чтобы она могла двигаться дальше, найти другого мужчину и родить ребенка. Чтобы она, наконец, обрела счастье.

Но это было невозможно.

И теперь мы оказались здесь.

Снова.

Сначала были ножницы.

Затем — ванна.

Теперь — окно.

Каждый раз это что-то новое. Что-то, чем она пытается унять боль.

Сколько раз я смогу ее спасти? Сколько еще она мне позволит?

Когда подхожу ближе, она произносит:

— Не надо.

Задаюсь вопросом, последний ли это раз, когда я вижу ее лицо? Когда слышу ее голос? Этот вопрос приходит мне в голову каждый раз, когда она делает это, и каждая попытка остается очередной трещиной в моем сердце.

— Пожалуйста, спустись сюда. Мы можем поговорить об этом.

— Нет… Мы достаточно говорили. Больше не хочу.

— Мы можем все уладить, — говорю я.

— Не можем. Ничем это не исправить. — Она указывает на живот. — Нас ничем исправить.

Не знаю, почему все стало так. Откуда между нами появилась эта пропасть. Почему мы стали просто двумя сожителями вместо одного целого.

Сглатываю и поднимаю руку, чтобы она остановилась, хотя и не решаюсь подойти ближе, боясь того, что она сделает.

— Просто отдай мне нож, и я обещаю, что сделаю что-нибудь. Мы можем снова пойти на терапию.

— Мы уже ходили. Она не работает. Ничего не помогает. — По ее лицу текут слезы. — Я устала. Надоело это. Жизнь надоела.

— Пожалуйста, не говори так. Ты мне нужна. Этому миру ты нужна.

— Нет, — спорит она, яростно качая головой. — Не нужна. Тебе нужна женщина, которая может дать тебе нечто большее. Кто-то, кто любит себя.

— Но я люблю тебя. Разве этого не достаточно?

— Нет! — кричит она, бросая нож на пол. — Ты меня не любишь. Больше не любишь...

— Конечно, люблю, — отвечаю я, отчаяние просачивается в мой голос.

Она отползает ближе к краю и смотрит вниз.

— Я не верю в это.

Все зашло так далеко?

Неужели ее взгляд на этот мир со мной настолько искажен, что она даже не видит, что перед ней?

— Мне не нужен ребенок. Я хочу тебя, — продолжаю я.

— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, Томас. Хватит значит хватит. Я больше не хочу этой боли. Мне нужно, чтобы она закончилось. — Она шмыгает носом и мягко улыбается, но улыбка фальшивая. — Я люблю тебя и всегда буду любить.

Кажется, что время останавливается, когда женщина, которую я люблю, отворачивается от меня и выбрасывается из окна.