Дриблинг безликих (СИ)

— Не сейчас. Рано. Боишься за свою безопасность? Обещаю, я найду способ оградить тебя от нападок Багро. Если «чудище» — действительно, как ты утверждаешь, он.

— Да плевать на мою безопасность и на то, что случилось ранее! Вчерашняя стычка — вот, что важно. Маккин важен. А ты не хочешь защищать Маккина! Я же вижу! Ему и так тяжело приходится. Ты в курсе, что в него даже камни кидали? У него синяки. О каких «друзяшках» вообще речь?! Да если бы я не выбила на водной игре у Александра привилегию по лояльному отношению его магов к Макки, они бы до сих пор нос от него воротили!

— Ты что, специально выступила против Цельного, чтобы помочь русалу?

— Ну, я не рассчитывала на победу... — Аркаша, сконфужено морща нос, закинула руки назад и машинально собрала волосы на затылке в хвост. И так и держала, не позволяя кудрям снова разбежаться по спине рыжими волнами. — Не планировала выиграть исполнение желания. И если уж лезть в дебри, то причина моей злости на Александра не только в этом. Он же хочет утащить тебя обратно в Мимозу!

С секунду помолчав, Грегори закатил глаза с выразительностью главного театрального страдальца.

— И как вообще в этом сумасшедшем обществе сохранять секреты? Все тут же в курсе каждой пакости. А ты, значит, у нас такая справедливая и лезешь сразу в пекло? И с Владленом то же самое провернула... Какая умница, аж сдохнуть хочется от такой инициативности. Где у тебя предохранитель, а, ребенок?

Насупившись, Аркаша выпятила нижнюю губу и снова сжала саму себя в объятиях и на этот раз еще крепче. Обижаться на резкие слова не было смысла, ведь она сама сделала выбор бросаться на защиту тех, кто стал важной частью ее жизни. Даже если ее никто об этом не просил. И, вполне возможно, что она делала все неправильно и кидалась в своих решениях в неверных направлениях. Ведь это абсолютно отличалось от той защиты, которую она обеспечивала взбалмошной и безответственной Ольге Захаровой. Защита мнимой семьи — вот ее единственный опыт «заботы». Остальное и прямо здесь и сейчас -один долгий и сложнейший путь проб и ошибок.

— Закончили орать друг на друга? — вдруг лениво поинтересовался Момо. — Удивительно, что ты, Кэп, еще не додумкал, что Шмакодявка — одержимая защитница угнетенного зверья. И сдерживать ее бесполезно. А насчет вчерашней боевки прекращай сходить с ума. Все игроки периодически практикуются в Наложении и вне тренировок и за пределами спортивного зала. А это, считай, и есть нарушение. Но никто не станет сдавать игроков, а значит, и ее. Сдашь соперников — сразу же подставишь и себя. Владлен того же мнения. Поэтому не выдаст ни Шмакодявку, ни своего чокнутого помощника. Расслабься, Кэп. Мы с ними не «друзяшки», но находимся в одной жесткой связке. В случае чего — в пропасть повалимся вместе.

— Утихомирить меня пытаешься? — Грегори прищурился.

— Именно. — Момо оттолкнулся от стены и единственным скользящим движением сразу достиг цели. Прижался к спине Аркаши и, сложив локти на ее плечи, с максимальным удобством зарылся подбородком в густоту девичьей шевелюры на макушке. — Мне не нравится, что ты бьешь по ней негативом.

«Сейчас-то зачем он ко мне притиснулся?» — Подобравшись, Аркаша напрягла спину и вытянулась, как воин, вступивший на дежурство на защитную стену крепости. И сила ее тревожности была прямой противоположностью возмутительной расслабленности Момо.

— Тебе не нравится? — опешил Грегори. — Я не ослышался?

— Вряд ли. Не притворяйся, Кэп. У тебя теперь потрясающая привилегия: знать, какая у нас со Шмакодявкой особенная близость.

У Аркаши вырвался булькающий кашель. Отвратительно давиться воздухом, но тут хочешь-не-хочешь, а он рванет не по тем проходам, если рядом кто-то будет преподносить собеседнику подобную чушь под соусом бескрайнего фарса.

Похоже, Грегори склонялся к такому же мнению. Потому что вновь попробовал вместить на лице сразу несколько оттенков красного, а затем выпалил:

— Да чтоб тебе провалиться, Шарора! Прямо здесь, сию же секунду.

— Но я ведь крепко держусь за Шмакодявку. Прикажешь нам с ней рухнуть вместе?

От мягкого мурлыканья и сладкого дыхания защекотало кожу ниже затылка. Аркаша сжалась, глядя на старосту круглыми глазами. У того вид был не менее ошарашенный. Кажется, он совершенно не мог сообразить, как стоит действовать в нынешней ситуации.

И заминка была примерно ясна. Дело в том, что к Аркаше прижимался не просто какой-то там опасный демон, а Момо. При всей имеющейся злости Грегори неосознанно продолжал выделять его среди сородичей. Как эта терпимость именуется среди парней? Что-то вроде духа братства? Мужская солидарность? Как бы сильно Кэп ни возмущался поведением Момо, единственным демоном Смешанных он дорожил ничуть не меньше.

Прорычав нечто малоосмысленное, Грегори уставился в потолок с таким усердием, будто планировал узреть сквозь него разом всю Вселенную. Но всего через мгновение, встрепенувшись от какой-то внезапно пришедшей на ум мысли, он вновь разозлено пошел в атаку.