Дротнинг

Она чуть привстала. Уцепилась за подлокотники и передвинула стул подальше от Свальда. Правду говорил конунг Харальд — для бабьей руки здешняя утварь была тяжеловата…

Но Неждана дернула так, что только ножки по полу стукнули.

Свальд резко развернулся и уставился на воинов, сидевших за ближними столами.

— Отведай хлеба и эля, ярл Свальд, — сладко сказала Неждана. — За тем, как пекся хлеб, приглядывала Кейлевсдоттир. Эль варила я. Он на меду, крепкий.

Ярл, не глядя, протянул руку к блюду с пирогами. Ухватил кусок, со злостью откусил. Но перед тем, как хлебнуть эля, опять посмотрел на Неждану.

Взгляд бледно-голубых глаз был недобрым.

Харальд какое-то время молчал. Жевал пышные ломти хлеба с начинкой, запивал элем, поглядывая на Забаву. Слушал то, что говорил Свальд своей жене. Договориться с ней брату не удалось…

Придется ему потерпеть до завтра, пролетело в уме у Харальда. А следом он бросил:

— Значит, ты желаешь послушать о красавицах из Упсалы, Забава? Об этих девках я могу рассказать тебе многое. Только наедине, не прилюдно. Может, выйдем ненадолго? Твой хлеб с элем я уже отведал. Самое время побеседовать!

Опять за руку схватится, с невольной дрожью подумала Забава. Или целовать начнет…

Она торопливо, почти испуганно покачала головой. Заявила:

— Наедине мы поговорим послезавтра, конунг Харальд. Поутру, на причале, перед тем, как ты уплывешь из Хааленсваге. Все равно нам надо условиться о сыне. Он, когда вырастет, захочет повидать отца. Мне придется прислать его к тебе, как только он возмужает.

Говорливая стала, с неудовольствием подумал Харальд.

И вдруг вспомнил, как гадал в прежние времена — какой была бы Сванхильд, довелись ей жить с родной матерью? Вот теперь, похоже, он это узнает. Девчонка обжилась, выучила язык и набралась смелости после встреч с богами. Победы меняют всех, он это знал по себе. К тому же в памяти у нее остались дни, проведенные в волчьей шкуре…

— А может, завтра я не на причал сойду, а перед тобой встану женихом, Кейлевсдотир? — с ухмылкой спросил Харальд.

— Впрочем, если ты желаешь, чтобы о девках из Упсалы мы поговорили уже на брачном ложе — быть по сему. Хочешь, взамен я расскажу тебе о том, как ходил на юг до самого Византа?

Сванхильд тут же обернулась к нему. Рот у нее приоткрылся, взгляд на мгновенье стал живым, доверчивым — совсем как у прежней Сванхильд. Но следом она сердито поджала губы. Отчеканила:

— Я с радостью выслушаю все, что расскажет мне такой доблестный конунг.

Харальд хмыкнул. Сказал вкрадчиво:

— А ты приветлива с гостями, Кейлевсдоттир. Хорошая из тебя выйдет дротнинг! Что ж, слушай. Было это четыре года назад. Я тогда решил сходить на далекий остров в теплых морях. Местные именовали его Сидилия…

Сердце у Забавы замирало, пока она слушала Харальда. А когда он заговорил об огне, что струей летел по воздуху с византских кораблей, внутри потек ужас.

Что за народ эти мужики, с горечью подумала она. Нет чтобы жить в своих краях, мирно ловя рыбу. Но нет, тянет их в эти дальние походы да чужие края!

Рабыни тем временем уставили столы блюдами с угощением — рыбой копченой и соленой, мясом вареным и жареным, тушенной прошлогодней репой, густо посыпанной молодым зеленым луком. Принесли на смену ладожским пирогам, которые быстро закончились, хрустящие овсяные хлебцы, испеченные третьего дня. Чаши быстро пустели, и рабыни щедро наливали эль, вновь и вновь забегая в зал с полными кувшинами…

Как только Харальд договорил, мужики за столами торопливо выкрикнули здравницу — за здоровье конунга, победителя упсальских колдунов. И Харальд быстро встал. Уронил, посмотрев на Забаву сверху вниз:

— Сиди, Кейлевсдоттир. Ты в тяжести, к тому же набегалась за день…

Опекает, как дите малое, подумала Забава. Стоило пустить его за стол, как он тут же начал отдавать приказы. Привык везде быть хозяином!

Она вскочила, поспешно сдвинув стул, чтобы Харальд не успел с этим помочь. Пригубила медового эля, настоянного на травах. Потом села, покосилась на него — и наконец решилась. Спросила негромко:

— Как поживает Гейрульф, конунг Харальд?

— До сих пор ты разговаривала так, словно видишь меня впервые, хозяйка Хааленсваге — насмешливо заметил Харальд. — Прости, что спрашиваю — но откуда ты знаешь простого мужика из моего войска? Видела его где-то? Может, тогда и меня заметила? Возле этого Гейрульфа, хотя бы краем глаза?

Забава нахмурилась. Ляпнула вдруг, не подумав:

— У скальдов спроси. Они тебе расскажут, где мы встречались и виделись!

Харальд засмеялся, режуще блеснув глазами. Затем неторопливо сказал:

— Когда я покидал Упсалу, Гейрульф уже начинал садиться. Но к Асвейг его пока не пускают. И сторожат на всякий случай. Думаю, после нашей свадьбы я пошлю весточку в Упсалу. Прикажу, чтобы Гейрульфа с ведьмой отправили на одном из моих драккаров в дальние края. Если, конечно, я встану со своего брачного ложа довольным!

Забава, не ответив, выдернула из ножен, спрятанных под платьем, короткий клинок. Потянулась к поросячьему боку, стоявшему перед ней. Лезвие, наточенное Кейлевом, раскроило запеченную корку ровно, без лохмотьев…