Дротнинг

Дрова в каменке к этому времени успели прогореть до багровых углей. Забава сразу повернулась, чтобы принести поленьев, сложенных в углу предбанника — но Харальд ее опередил. Прислонил секиру к стенке и нырнул обратно в дверь. Потом с грохотом сбросил перед каменкой охапку поленьев. Присел, начал по одному подкидывать их на угли…

Под драной рубахой на его плечах заворочались бугры. Змей вскинулся, заворожено уставившись на каменку.

Все как прежде, вдруг мелькнуло в уме у Забавы, стоявшей за спиной Харальда. Он печется о ней, словно о дите малом. И враги пока есть, их житье будет неспокойным до конца срока. Как прежде…

Эта мысль прилетела, обожгла — и Забава торопливо рванула узел на платке. Стянула его с шеи, следом принялась скидывать одежду. Когда Харальд обернулся, на ней осталась только нижняя рубаха.

Сванхильд отчаянно блеснула синими глазами и рывком содрала с себя серую тряпку, укрывавшую ее до щиколоток. Кожа на свету блеснула сливками, яркие отсветы от разгоравшегося пламени потекли по налитой груди — облизывая рыжими языками две ровные чаши. Бледно-розовые ягоды сосков будто созрели за то время, что Харальд ее не видел. Стали ярче, набухли, и вокруг них залегли вишневые тени…

В следующий миг Сванхильд нагнулась, чтобы стащить с ног сапоги.

Харальд смотрел на нее, прижмурив глаза — а руки уже сдирали одежду. Разделся он в мгновенье ока. Шагнул к Сванхильд, желая лишь одного — завалить на лавку, развести ей колени…

Но Сванхильд увернулась и схватилась за лавку, стоявшую напротив каменки. Отодвинула ее от стены, выпалила:

— Садись! Сначала я тебя отмою. От всего, что было…

— Да уж не раз мылся, — прошипел Харальд, уставившись на нее.

Его мужское копье уже вовсю торчало, и по шраму на животе текли жаркие струйки. Тело свело, так хотелось отловить да вжаться…

Однако Сванхильд упрямо отступила за лавку. Хоть и поджала скорбно губы, скользнув взглядом по его животу. Выдохнула, не удержавшись:

— А шрам-то какой!

— Памятка от Одина, — пробурчал Харальд, весь покрываясь потом.

Можно и согласиться, внезапно пролетело у него в уме. Пусть она начнет. А уж он закончит…

И Харальд резко шагнул клавке. Сел, оседлав скамью, распорядился, глядя на Сванхильд из-под опущенных век:

— Начинай!

Над плечом опять едва слышно зашипел змей, но Харальду сейчас было не до него.

Сванхильд уже ухватилась за ведро с разведенным щелоком. Нагнулась, берясь за дужку, и ягодицы оттопырились…

Могла бы и спиной встать, сожалеюще подумал Харальд. Хоть посмотрел бы!

А следом Сванхильд закрутилась по парной. Поставила ведро с щелоком возле скамьи, ополоснула ушат и набрала в него воды из котла. Подобрала с пола его рваную рубаху, полила щелоком, обдала водой…

И наконец-то встала рядом.

Он прикрыл глаза, когда Сванхильд плеснула ему на голову щелоком. Потом слабые пальцы взъерошили его пегие волосы. Расчесали старательно, перетирая каждую прядь, оттуда скользнули к ушам. Прошлись по лицу. Сванхильд снова полила его щелоком, плечи терла уже рубахой…

А Харальд вдруг лихорадочно вздохнул, осознав, что задыхается. И ему не хватает воздуха, того самого воздуха, который совсем недавно, в небе, не был нужен. В уме мелькнуло насмешливо — так и будет тереть до самого низа? Как бы копье напополам не разорвало…

И Харальд резко шагнул к лавке. Сел, оседлав скамью, распорядился, глядя на Сванхильд из-под опущенных век:

— Начинай!

Над плечом опять едва слышно зашипел змей, но Харальду сейчас было не до него. Сванхильд уже ухватилась за ведро с разведенным щелоком. Нагнулась, берясь за дужку, и ягодицы оттопырились…

Могла бы и спиной встать, сожалеюще подумал Харальд. Хоть посмотрел бы!

А следом Сванхильд закрутилась по парной. Поставила ведро с щелоком возле скамьи, ополоснула ушат и набрала в него воды из котла. Подобрала с пола его рваную рубаху, полила щелоком, обдала водой…

И наконец-то встала рядом.

Харальд пригнул голову, когда Сванхильд плеснула на него щелоком из ковша. Следом ее пальцы коснулись пегих волос. Перетерли все пряди, оттуда скользнули к ушам, прошлись по лицу. И Сванхильд, полив щелоком уже плечи, начала их тереть скомканной рубахой.

А он вдруг осознал, что задыхается. Что не хватает воздуха, того самого, который в небе был не нужен. В уме насмешливо мелькнуло — так и будет тереть до самого низа? Как бы копье напополам не разорвалось…

Но Сванхильд, пройдясь тряпкой по груди, схватилась за его руку. Домыла до пальцев и замерла. Харальд, заметив, куда она смотрит, подумал — осмелится или нет?

Погляжу, стрельнуло у него.

За змеюку пора браться, решила Забава, стоя слева от Харальда. С этой стороны все помыла, по спине и хребту прошлась…

Однако змей над правым плечом Харальда тихо шипел — то ли злился, то ли предупреждал, чтобы не совалась. И недобро скалил зубы.

Может, попросить Харальда, чтобы придержал змеюку, пролетело в уме у Забавы. Но бедной твари один раз уже досталось из-за нее. К тому же Харальд, случись что, обязательно вступится…