Дровосек, или Человек, наломавший дров. Книга первая

А это всё, особенно когда начинает чесаться, то начинает навевать особого свойства мысли и притом немедленно и так быстро, что многое кажется неуместным, как например, неподходящее по своим качественным характеристикам слово «навевает» – лучше использовать слово «захватывают». Так вот, Андрон, как человек, у которого в одном месте и то, по посторонней указке вдруг в одном, весьма влиятельном месте зачесалось, может быть был и не против того, что там чешется – всего-то требует внимания к себе – но вот то, что в его собственные отношения с самим с собой вмешиваются посторонние люди, то этого он совершенно не приемлет. О чём он заявит в своё время и в нужном месте, а сейчас Андрона больше напрягает и волнует совсем другое – как объяснить такое поведение этого и не поймёшь, что за типа. И при этом нужно с этим поспешать, а то это его стояние напротив, начинает вызывать ненужный интерес у рабочей смены.

И хотя Андрон в свойственной себе манере, многое из того, что сейчас с ним происходит, преувеличил – всё то, что им сейчас передумалось, длилось одно мгновение – а значит, он вполне мог ещё поразмышлять над тем, как себя вести с этим нагловатым типом, чьё вопросительное поведение вызывает свои вопросы. Но этот вызывающий вопросы тип или Свят, скорее всего совершенно нетерпеливый человек, – а может он просто живёт не в своём времени и просто забегает вперёд, а это выглядит так, как будто он вечно спешит и не терпит ждать своей очереди, – и сам думает в той же преувеличенной манере, что и Андрон, и скорей всего поэтому, он не дожидаясь так необходимого Андрону времени на то, чтобы как следует подумать над его вопросом, придвинувшись к нему поближе, глядя глаза в глаза, понизив свой голос до сокровенного, задаёт ему ещё более каверзный вопрос:

– Ты знаешь, кто я?

И, конечно, Андрон от таких близко задаваемых вопросов, не знает, куда свои глаза девать. А уж что говорить о том, чтобы понять, с какой целью и для чего задаётся этот вопрос – Андрон умел перепрыгивать не только через ступеньки по карьерной лестнице, но и заглядывать чуть дальше, чем обычный гражданин. А для этого всего-то нужно задаваться правильными вопросами, именно теми, какими он задался. А вот будь на его месте тот же Валентинчик (в каждом полнокомплектном коллективе есть свои герои и свои не герои, без которых тоже нельзя, и Валентинчик был как раз тем изгоем, то есть не героем, кого Андрон завсегда при случае ставил в пример перед другими сотрудниками заведения, как не нужно делать – да и вообще, он на нём успокаивался, выпуская пар), то оттого, что он дальше своего места на раздаче не видит (и не увидит с такими недальновидными взглядами на свою карьеру и тёплое место под солнцеликим взглядом начальства), он бы в ответ на этот каверзный вопрос незнакомца, явно желающего стать для всех известной личностью, раз такими вопросами задаётся, начал бы себя мучить мало что ему дающими вопросами и сомнениями насчёт своей памяти.

– И где же я его мог видеть? – начал бы чесать затылок Валентинчик, терзая себя и свою память, в попытке вспомнить то, чего никогда не было. – Наверняка, с ним связано что-то такое важное, раз он пришёл сюда. Но что? – краем глаза поглядывая на Свята, а объёмным зрением по сторонам, холодея внутри от той, однозначно страшной тайны, которую несёт в себе этот незнакомец, Валентинчик начал впадать в отчаяние от этой безответности.

Но как часто бывает, стоит только человеку приблизиться к тому жизненному краю, за границами которого начинается отчаяние, как он начинает видеть то, что до этого не видел и придавать значение тем вещам, которыми ранее не дорожил. И Валентинчик, оказавшись в подобной ситуации, только со своей специфичностью, в один из отчаянных моментом вдруг увидел или заметил то, чему до этого он не придавал особого значения. – И точно. – Наконец-то догадался Валентинчик о том, где он мог познакомиться с этим незнакомым типом. – В прошлую субботу, я до состояния невменяемости перебрал в клубе, и там скорей всего, и познакомился с этим типом. – От облегчения Валентинчик глубоко вздохнул, дружески улыбнулся этому знакомому незнакомцу и спросил его: Как дела?

Но это Валентинчик, и с него взятки гладки, чего не скажешь об Андроне, чьё административное положение в этом заведении обязывает его смотреть и видеть людей со своих административных позиций, а в каждом их обращении выискивать подвох. Так что вполне понятно, что Андрон не поверхностно отнёсся к этому обращению незнакомца, а принялся тщательно его анализировать на предмет того, что его знание или незнание будет ему или кафе нести. И тут ошибиться совсем не хочется, а то, кто знает (только этот незнакомец знает и от этого у него преимущества), что это будет ему и заведению стоить.