Дровосек: с топором в руках по миру Вальдиры.

Черт, а ведь он выстрелит, если я не потороплюсь. Да не один раз, что приведет меня к гарантированной гибели. Неписи же здесь, как посмотрю, рачительные, даже наконечники от испорченных стрел забирают. Чего уж тут говорить о моем хабаре.

Невольно я сделал несколько шагов назад, мысленно желая поскорее оказаться подальше от всех местных скопом взятых: дикарей с дубинами, набрасывающихся без повода, лучников, не дающих слово вымолвить.

Я успел отойти на десяток шагов, когда меня вновь окликнули.

— Эй, посланец, от кого письмо-то?

'Сам, блина, такой, — про себя ощерился я от такого 'ласкового' обращения, — вот я тебя послал бы самого, да еще как'.

— Я не знаю. Письмо зашифровано, но печать стоит местного…э-ээ… владельца замка. Да вот сам посмотри.

Черт, ну если окажется, что я ошибся, вернее, ошибся дядька Картографа. Да меня тут и закопают. На всякий случай, решил задать вопрос с которого и нужно было начинать знакомство.

— Служивый, а это вообще-то замок Ласс Капорэ?

— Он самый… так, подойди поближе да конвертик предъяви. Только смотри, не балуй, — приказал стрелок. — Да не там иди, а где колья стоят. А то ишь чего…

Я только выматерился себе под нос, услышав последнее распоряжение. И пришлось мне вместо того, чтобы спокойно пройти по прорубленному проходу, протискиваться промеж наклоненных заостренных кольев, рискуя наколоться на один из них и повиснуть навроде редкой бабочки в коллекции бабочкофила.

— Вот, смотри на печать, — уже не скрывая раздражения, проговорил я, когда оказался под стеною. — Знакома?

Сверху промеж зубцов показалась голова немолодого мужчины в островерхом шлеме. Примерно полминуты незнакомец всматривался в конверт, который я держал на вытянутой вверх руке. Потом недовольно что-то пробурчал и исчез.

— Грино, ты глазом молод, взглянь-ка че там намазюкано, — послышался голос хрипатого. Почти сразу же на прежнем месте, где до этого торчала предыдущая голова, показалось новое лицо. Совсем молодой парнишка, на год-два постарше моего персонажа. Ему хватило буквально одного взгляда на конверт, чтобы узнать печать.

— Да, баронская печать, я ее узнал. Че делать-то будем?

— Для начала назад свою башку убери, — одернул его первый и когда молодой скрылся за каменными зубцами, крикнул уже мне. — Эй, посланец, жди там. Сейчас его светлости сообщу о письме.

— Да жду, жду, — буркнул я, опуская успевшую устать руку и убирая конверт. — Только ты там поскорее постарайся.

— А это уж не твоего ума дело. Как его светлость прикажет, так и будет, — отрезал хриплоголосый. Отсутствовал он минут пятнадцать, я уж откровенно успел заскучать и устать стоять на одном месте. Попытки разговорить второго стражника успехом не увенчались: тот молчал, словно воды в рот набрал или и вовсе ушел со своего поста, и на до мною на стене никого не было. Когда вновь прозвучал голос хриплого, я искренне обрадовался его появлению.

— Эй, курьер, мне приказано поставить тебя пред очи его светлости. Сейчас спущу веревку…

— Я письмо вручу только лично в руки, — перебил я стражника. — Ничего и никуда привязывать не буду. Или так, или я пошел.

— Дослушай сперва, — повысил голос собеседник, — потом разоряться будешь. Значит, спущу веревку и ты по ней заберешься на стену. Только смотри, чтобы без шуток, а то в раз отправим на встречу с твоими богами.

— Как бы я тебя не отправил пообщаться сосвоими, — огрызнулся я, но тихо, не собираясь делать свою фразу достоянием чужих ушей. Веревка, о которой говорил дружинник, оказалась толстенным канатом с кучей неровных узлов, едва не приголубила меня по голове. Весу в ней, судя по величине и слою грязи наволокнам, было порядочно, так что я просто чудом избежал шишки на голове. Или что тут вырастает на думательной коробке, когда по ней приголубят тяжелым и тупым.

Подъем по такой 'дорожке' оказался, на удивление, легким. Я помню, как в школе мучился на похожем канате, едва забираясь метра на три. А тут стена была почти шесть, а поднялся быстро и достаточно ловко.

Хм, если я такими же темпами и дальше начну прокачиваться, то скоро я в реальной жизни буду чувствовать себя развалиной и паралитиком, обретая наслаждение от силы и ловкости лишь в игре. М-да…

Наверху меня ждали двое. Молодой парень, в длинной, ниже колен кольчуге, поддетой под кожаную куртку, кожаных штанах и коротких сапогах с квадратными носами. В руках он держал кривой лук, с плечами примерно сантиметров семидесяти длиною и уже наложенной стрелой с серым оперением (вот и робин-шмобин нашелся, а я на хриплого грешил). Рядом с ним стоял второй, так же обряженный в похожую кольчугу, но вместо куртки щеголявший кирасой, наплечниками и пластинами набедренной защиты и наручами. Вместо лука солдат держал двустороннюю секиру с лунообразными лезвиями, которые образовывали почти идеальный овал, а их острыми кончиками можно было колоть не хуже, чем копьем.

— Топор свой спрячь и не обнажай в замке, ясно? — проговорил хриплоголосый.