Дрозд

– Это моя мечта – отправиться к ней. Но я… я не способен на обычное самоубийство. Из пистолета или верёвки. Я хочу умереть по-другому. Морально.

– Хватит, Влад.

Они просидели молча несколько минут. Владислав смотрел на надгробье Дарьи, замечая появляющиеся на нём капли дождя.

– Когда всё закончится, ты обо всём узнаешь. Я не уговариваю тебя меня прощать. Ты не простишь, я знаю. Но постарайся понять, Влад. Я хочу спасти нас обоих. Но придётся жертвовать. Это ведь война. Мы воюем против самих себя. Против тех, кто мы есть…

Владислав повернулся на него. Он заметил, как зажжённая им свеча уже погасла. От неё остался только серый дым.

– У Морозова появилось для тебя дело…

ГЛАВА X. Прислужники

«Я говорил себе, что еще успеется, но вдруг оказалось, что успеть уже нельзя» – Эрих Мария Ремарк.

Прошёл один день, а Владислав всё не мог успокоиться. Он вспоминал её лицо, то, как она даже не отвернулась, не показала ему эмоцию омерзения. Он ведь побитый, избитый всеми, кто только мог ему навредить. Но больше всего по нему ударяла жизнь и, при этом, всегда метко, раз за разом оставляя всё больше следов, всё больше шрамов, вплоть до того момента, пока попросту не останется места для новых. Но случившаяся с ним встреча с этой девушкой заставила его задуматься о том, что жизнь устала. Она подкинула знак. Но Владислав этого и боялся. Он считал её ловушкой.

Проходя мимо дома Егора, Владислав решил навестить старого друга. На улице была почти полночь, однако он знал, что Егор мало того, что не спит, так ещё и готов впустить его с протянутой вперёд рукой.

Когда тот вошёл в открытую ему дверь, Владислав аккуратно зашагал по его квартире. Ведь ему слышалась живая музыка. Квартира Егора была однокомнатной, скромной, однако уютной. Диван, на котором тот сидел, был им же разложен. Егор лежал на подушке и водил пальцами по железным струнам гитары, издавая тихую мелодию.

– Какую сыграть? – спросил он спокойно.

– Одинокий и оставленный, – ответил Владислав, сев на стул у стены.

– Хэнка Уильямса?

– Точно.

Тогда Егор заиграл именно ту, что знали они оба, даже слова могли без труда вспомнить. Он зашелестел ладонью по инструменту, и музыка проникла к ним в уши. В этой комнате стало как-то грустно, пусто, по-своему одиноко. Владислав чувствовал, что слова и сами вырываются из его рта.

«…Alone and forsaken

By fate and by man

Oh, lord if you hear me

Please hold my hand

Oh, please understand…»

Он так и хотел спеть под эти аккорды, но не решился. Тогда Егор остановился. Он отложил гитару в сторону, присел на край дивана и о чём-то задумался, несмотря даже на то, что Владислав всё ещё был у него дома. Одиночество окружило их, заперло в комнате на замок, к которому нет ключа. А молчание всё сильнее завязывало свою нить.

– Как зовут… звали ту девушку? – спросил его Егор в последствии.

– Какую? – оживился Владислав.

– Ту самую, что… умерла у нас на глазах. Как её звали?

– Диана, – ответил Владислав, слегка опустив лицо. – И она не умерла у нас на глазах. Она уже была мертва.

Егор кивнул и отвернулся. Владислав понимал, что тому было по-прежнему тяжело забыть тот труп на кровати с перевязанной ремнём рукой. Владислав хотел успокоить своего друга, как-то по-человечески поддержать. Однако толку от этого было так же мало, как, если бы он в этот момент начал рассказывать не смешную шутку. Всё могло бы только усугубиться, что Владислав прекрасно понимал. Для него успокоение человека сравнивалось с желанием взбесить его же окончательно. А всё потому, что он сам чувствовал именно это, когда кто-то хотел сказать ему добрые слова. «Всё будет хорошо». Не будет, говорил он.

– Диана ведь не хотела умереть, да?..

– Я не знаю, – прямо сказал он. – Если она кололась, значит, что-то ей точно хотелось.

– Это же бред, Влад… – сказал Егор. – Как можно этого хотеть? Ты видел её квартиру? У неё же всё было…

– Не в квартире дело, – ответил Владислав. – И я не уверен, что у неё всё было. На отчаянный выбор человека влияет многое. Я не копался у неё в голове и не знаю правды. В последнее время это меня тревожит больше всего. Я ничего не знаю. А столько вопросов…

– Мне так жаль её… Я понять этого не могу… – тогда Егор прошёлся рукой по своему лицу, словно что-то вытерев, и произнёс: – Уже всё равно. Она мертва. Этим всё сказано.

После начавшегося молчания Егор отправился на кухню, дабы сделать себе кружку горячего кофе. Владислав уже слышал постукивания по окну в этом доме. Для него стало очевидно, что начался ливень. Встав со стула, Владислав ушёл к Егору.

Тот не включал свет на кухне, а лишь зажёг плиту и поставил греться на неё серебряный, слегка проржавевший чайник. Большая круглая луна, висевшая в небе, и так хорошо освещала это место. Тогда Владислав сел за короткий стол. В скором времени спереди от него оказался его друг.