Дрозд

Владислав ощутил, как ему становилось прохладнее. Боль утихала, но появлялась новая, куда более жестокая – боль моральная.

– Год назад всё было хорошо. Я работал вместе с Ловцовым, отцом Дианы, с которым мы вместе делали наркоту и продавали её каждому встречному. Этот бизнес был большим и выгодным, вот только Ловоцову его не хватало. И как-то раз я прознал об втором его роде деятельности. Контрабанде. Мой друг… – Григорий вообразил его рядом. – Натан… Он не сразу согласился со мной отобрать это дело у Ловцова. А позже мы поплатились все. Ловцов задумал ограбление. И в тот день всё и кончилось. В кого-то попали, кого-то убили, других забрали. Я же выбрался, но не нашёл Ловцова. Тогда всё и сошлось. Он подставил меня и моих людей. Из них последним остался только Серёга. Ты не представляешь, что я испытал, – Григорий как будто бы вернулся в тот самый день. – У меня проблем и без того хватало. Я же другого человека ограбил, у которого спёр слишком много денег… Гонял через всю Россию и попал сюда, чтобы найти Ловцова. И сделать ему больно. А для этого мне хотелось ударить по самому больному месту. Когда я узнал, что у Ловцова есть дочь, то бить я решил именно по ней. Диана ведь наркоманка. Она знала, что её батя занимался производством всего этого дерьма, после чего и сама начала употреблять. Долбилась будь здоров. Это пошло мне только в радость. Я сделал, скажем так, свой вид наркоты, которая бы убила её через пару минут. Это, к счастью, и произошло. Мне лишь хотелось убедиться, что она мертва, и чтобы ты забрал хоть немного из квартиры Ловцова, где он прятал отмытые бабки. Так всё и было. Доволен, смертник?

– А тот… тот дом. Что это были за документы?

– Ты создал мне ещё одно осложнение. Телохранитель Дианы мог сдать меня Ловцову. Я знал, что, если тот узнает обо мне, что именно я продал крэк его дочери, меня найдут и сделают это быстро. По тем документам я смог отыскать один пока ещё недостроенный клуб, где и был Аркадий. Владельцем этого клуба является один из моих очень хороших знакомых. Он и выдал мне Борисовича. А потом…

– Ты порезал его на куски… – сказал Владислав.

– Вижу, ты и без меня это понял. Создавала очередную проблему и та дохлая продавщица. Она и наплела про меня Ловцову. Я только убрал одного, но появилась другая. Эта сука пошла на очень рискованный шаг, но и сама не понимала, что делает. Теперь же Геннадий знает про меня и хочет найти, чтобы не просто закопать, а поиздеваться как следует. Зная его характер, я буду мучиться вечность. Но этого не произойдёт. Я уезжаю, Дроздовский.

– И ты не убил меня раньше… когда вместо меня расстрелял продавщицу… – заметил Владислав. – Почему?

– Да. Я хотел покинуть город, замятая о себя всё следы. Нужен был кто-то, на кого бы я мог повесить убийство Аркадия, а вместе с ним и все остальные свои грешки. Тогда-то ты и явился мне на ум. Мои друзья из полиции оказались любезны предоставить помощь. Сначала они развесили твою рожу по всему городу. Я хотел заставить тебя бояться. А после, когда я тебя отпустил, вас должны были накрыть прямо у машины, как мы всё и спланировали. Но, сбежав, ты создал очередную, блядь, проблему… От тебя только их и приходится ждать. Ты одно ходячее неудобство… Как же я хотел убить тебя раньше. Сожалею, что не сделал этого.

– Где Руслан?!

– Всё. Мы закончили.

Григорий поднялся. Он приставил дуло пистолета на лоб Владислава, двинув его прямо в упор. Он ждал. Владислав получил то, что хотел. Он пришёл сюда именно за смертью. Но отказался от неё. Он вспомнил автобус. Он вспомнил Надежду. И ударил Григорий пяткой. С него свалилась кепка. Владислав бросился на ошеломлённого Григория, положив его на лопатки. Он стал избивать его, вбивая кулаки в прямо лицо. Всё быстрее. Владислав кричал после каждого удара. Но потом раздался тот самый выстрел, который очернил всё в его глазах. Из живота сочилась кровь. Владислав дотронулся до собственной раны. Он перестал дышать, ведь больше не мог. Задыхаясь воздухом, он ощутил огонь в своём теле, словно его окунули в самый горячий на всём белом свете кипяток. Григорий сбросил его с себя. Встав, он подтёрся курткой от выпущенной из своего носа крови и решил сделать контрольный выстрел.

Но вдруг раздались стуки по воротам. Григорий отвлёкся.

– Блядь, – прошептал он. – Хоть бы не менты, сука… Что же ты за сволочь такая…

Друзья Григория из полиции сюда явиться никак не могли. Он подумал о тех людях, которые могли услышать выстрел и вызвать других стражей порядка. Поставив пистолет на предохранитель, он спрятал его за спину и двинул закрытую щеколду. Руслан толкнул его вперёд, а после сделал два ровных выстрела в грудь. Григорий упал практически замертво. Весь его рот облился кровью. Руслан стоял над ним с напуганными глазами. Его лицо было непередаваемо. Он плакал от того, что сделал. Но тогда сказал последние слова:

– Прости…