Друд, или Человек в черном

— Значит, либо ваш Друд проживает в одной из деревень близ Стейплхерста, — сказал я, — либо его вообще не существует.

Диккенс лишь помотал головой и знаком велел Хэчери продолжать.

— Но во втором почтовом вагоне, — сказал сыщик, — в Лондон везли три гроба. Два из них поступили из фолкстонского похоронного бюро, а третий был доставлен на том же пароме, на котором прибыл мистер Диккенс с дама… со своими спутниками. Согласно сопроводительным документам, третий гроб, доставленный из Франции — из какого именно города, в бумагах не уточнялось, — по прибытии поезда в Лондон надлежало передать некоему мистеру Друду, имя последнего не указывалось.

Я на минуту задумался. Со стороны публичных домов, оставшихся далеко позади нас, доносились приглушенные расстоянием крики.

— Так вы полагаете, что Друд находился в одном из гробов? — наконец спросил я, взглянув на Диккенса.

Писатель рассмеялся — почти восторженно, мне показалось.

— Ну конечно, дорогой Уилки. Оказывается, второй почтовый вагон сошел с рельсов — от тряски все посылки, мешки с корреспонденцией и… да, гробы сдвинулись со своих мест, — но с моста не сорвался. Это объясняет, почему мистер Друд спускался вместе со мной по береговому откосу несколькими минутами позже.

Я потряс головой.

— Но с какой стати ему путешествовать в… боже мой… в гробу? Это ж, наверное, обходится дороже, чем билет первого класса.

— Чуть дешевле, чуть дешевле, — подал голос Хэчери. — Я проверял. Стоимость транспортировки покойников чуть ниже стоимости билета первого класса, сэр. Не намного, всего на несколько шиллингов, — но все-таки.

Я по-прежнему не понимал.

— Но, Чарльз, — мягко промолвил я, — вы же не думаете, что ваш мистер Друд был… ну… призраком? Вампиром? Ходячим мертвецом?

Диккенс снова рассмеялся, еще веселее прежнего.

— Милейший Уилки! Право слово! Будь вы преступником, известным не только лондонской, но и портовой полиции, какой самый простой и надежный способ вернуться из Франции в Лондон вы бы выбрали?

Теперь настала моя очередь рассмеяться, но без всякой веселости, уверяю вас.

— Ну уж всяко не в гробу, — сказал я. — Лежать в гробу всю дорогу? Это… немыслимо.

— Да ничего подобного, милый мой, — сказал Диккенс. — Всего несколько часов неудобства. В наши дни путешествие на обычном пароме или поезде сопряжено с неменьшими неудобствами, если уж быть предельно откровенным. А кому захочется проверять гроб, в котором разлагается труп недельной давности?

— А труп мистера Друда действительно был недельной давности? — спросил я.

Диккенс лишь одобрительно прищелкнул пальцами, словно я удачно сострил.

— Ну и зачем мы идем к докам? — поинтересовался я. — Неужели сыщик Хэчери разузнал, куда приплыл гроб мистера Друда?

— Просто-напросто, сэр, — сказал Хэчери, — следственные действия, проведенные мной в припортовых кварталах, вывели нас на людей, утверждающих, что они знают Друда. Или знали. Или имели с ним какие-то дела. К ним-то мы и направляемся.

— Так поспешим же! — воскликнул Диккенс.

Хэчери поднял огромную ладонь, будто останавливая поток экипажей на Стрэнде.

— Считаю своим долгом предупредить вас, джентльмены, что сейчас мы входим непосредственно в Блюгейт-Филдс — райончик, прямо скажем, не совсем благополучный. Он не обозначен на большинстве городских карт, как и квартал Нью-Корт, куда мы держим путь. Джентльменам сюда опасно соваться. Здесь полным-полно таких типов, которым убить человека — раз плюнуть.

Диккенс рассмеялся.

— Полагаю, как и бандитам, недавно попавшимся нам навстречу, — сказал он. — Чем же здешние головорезы отличаются от всех прочих, дорогой Хэчери?

— Разница в том, господин хороший, что парни, давеча повстречавшиеся нам, так они отберут у вас кошелек и изобьют до полусмерти, а возможно, и до смерти. Но здесь, в Блюгейт-Филдс… здесь вам перережут глотку, сэр, просто чтобы проверить, не затупился ли нож.

Я взглянул на Диккенса.

— Ласкары, индусы, бенгальцы и прорва китайцев, — продолжал Хэчери. — А также ирландцы, немцы и тому подобный сброд, не говоря уже о самом гнусном отребье вроде сошедшей на берег матросни, охочей до женщин и опиума. Но тут, в Блюгейт-Филдс, опасаться следует прежде всего англичан. Китайцы и прочие иностранцы, они не едят, не спят, почти не разговаривают — у них в жизни одна радость: опиум. Но вот здешние англичане — народ на редкость лихой, мистер Диккенс. На редкость лихой.

Диккенс снова рассмеялся. Сейчас он производил впечатление крепко пьяного человека, но я-то знал, что он выпил лишь немного вина да портвейна за ужином. Он смеялся беспечным смехом малого ребенка, не ведающего забот.

— В таком случае мы вновь доверим нашу безопасность вам, инспектор Хэчери.

Я обратил внимание, что Диккенс повысил частного сыщика в звании. И Хэчери — судя по тому, как он смущенно переступил с ноги на ногу, — тоже заметил это.

— Есть, сэр, — сказал сыщик. — С вашего позволения, сэр, теперь я пойду впереди. И настоятельно советую вам, джентльмены, не отставать от меня.