Друд – сын пирата

–Тише, Борд, не поминай, кого не следует, всуе. Если удалось уйти из порта, это не означает, что опасность миновала. За нами ещё могут послать погоню, и тогда как дезертиры мы будем повешены на реях, ведь мы увели конфискованный в пользу князя корабль. Кроме того, между Скалла- Верой и Кёрэй наверняка есть патрульные корабли.

– Если нас поймают, то избавят целую выездную сессию суда от работы. Здесь ведь сплошь одни висельники, – нехорошо засмеялся боцман.

– На лбу это не написано, Борд. Но нам действительно нужно убраться подальше от Анистины.

– И куда мы теперь двинемся?

–В какой-нибудь порт Ленхорленса, – пожал плечами Бертен.

–А кто гарантирует, что шхуну не конфискуют там в пользу Северных Провинций? – раздражённо набросился на него боцман.

– Никто. Если ты не согласен, предложи что-нибудь другое.

– Все наши несчастья начались, когда ты взял на борт выкормыша Дирка Терборха. Помнишь, стоило его папаше появиться на «Тихой радости», как у нас всё пошло наперекосяк, – рявкнул боцман, ярясь всё сильнее.

– Не неси ерунду, Борд. Несчастья начались не с Дирка, а с того момента, как капитан бросил за борт Псалтырь и Библию. А ещё прошу не забывать, что мы ушли почти с пустым трюмом, так что мальчишка – какие-никакие, а деньги, – пытался успокоить его Бертен.

–Попомни, принесёт он ещё нам несчастье, – прошипел боцман. – Вот встретим сторожевой корабль…

–Какое несчастье, Борд? – перебил его Бертен. – На Андегавах он принесёт нам деньги, а если уж нам не повезёт, и мы встретим сторожевой корабль, так бросим его в море – и концы в воду. Да и кока вслед отправим – совсем выжил из ума старик.

–Сердце говорит мне, что лучше сейчас…

–Что за бабьи сказки, Борд? Успокойся. Если появится сторожевой корабль, я первым отделаюсь от нежелательных свидетелей. Пойдём лучше посмотрим, жив ли он, а то, быть может, твои опасения и вовсе напрасны?

Они подошли к Друду, и капитан ногой перевернул его лицом вверх.

–Жив, голубчик, – констатировал Бертен. – Дай–ка развяжу верёвку, а то, как бы не повредить товар.

Когда они отошли, Друд ещё долго не мог пошевелиться, но потом собрал все силы и отполз к борту. Сведения о том, что начавшаяся война между Северными и Южными провинциями не дала запастись Бертену грузом в Анистине и вынуждает его плыть в Ленхорленс, нисколько не взволновала его. На Друда напало какое-то отупение. Его сознание усваивало факты, но не вызывало к жизни никаких эмоций, кроме страха и облегчения, связанных с угрозой для жизни и исчезновением её.

Холодные порывы ветра налетали всё чаще, делались всё резче. В небе клубились и сталкивались напоённые дождём серые облака. Матросы на реях по приказанию боцмана убрали часть парусов. Шхуну швыряло из стороны в сторону. Через борт перелетали брызги воды. Друд поднялся и, держась за канаты, протянутые вдоль бортов, добрался до кормовой пристройки и лёг на брошенную на пол дерюгу, на которой обычно спал. Кроме него там находился старый кок. Он перебирал бобы в чашке и бормотал сам себе под нос:

–Я ему сказал: «Не будет счастья без Библии». А Браси грозил, что все мы сгорим в преисподней. В преисподней холодно. Тёмная–тёмная вода… Тонешь – и нет никакого дна…

Ночью ветер разошёлся не на шутку. Он выл, обдавая всё вокруг своим ледяным дыханием. Шхуна жалобно скрипела, то проваливаясь в водяные ямы, то взбираясь на гребни волн, перебрасывавших её друг другу, словно игрушку. Всякий раз, когда «Теутберга» падала вниз, Друд думал, что сейчас её раздавит нависавшая сверху гора тёмной воды, но в следующий момент под кораблём вырастала другая волна, которая снова поднимала его, чтобы швырнуть своей соседке.

На смену беззвёздной ночи пришёл сумрачный день. Тучи в небе громоздились друг на друга. В море вздымались пенистые валы. Ветер не только не утих, но стал ещё злее. Он нападал на корабль то сзади, то с восточного борта. Под его напором «Теутберга» сотрясалась и так отчаянно скрипела, что, казалось, вот-вот развалится.

Друд провёл весь день, завернувшись в дерюгу, поджав босые ноги и дрожа от холода. Кок продолжал сидеть на лавке в углу и бормотал по обыкновению. Судя по всему, разум его мутился всё более и более.

– Сатана протащит нас под килем не единожды, – бубнил он. – От ракушек, покрывающих дно его корабля, останутся на спине красные раны. Браси пришёл и сказал: «Темно в преисподней, а я не подниму даже свечки, чтобы согреть вас во мраке и адском холоде». Я сам видел Браси. На спине у него отпечаток руки Бертена, ведь это он столкнул его в воду. Он так и сказал: «Все вы будете прокляты…»