Друг

Мне было 5 лет, когда это случилось впервые. Монстр сказал, что я сама во всем виновата. И если я расскажу маме, то он меня накажет. Я не сказала. Мне было страшно. Именно тогда у меня впервые появился страх встать ночью с кровати. Не потому, что под ней живут монстры. А потому, что главный монстр живет в нашем доме. Если я вставала ночью, а монстр не спал, то следовало наказание, о котором мама не должна была знать. «Ты сама виновата!» — твердил он раз за разом. «Сама виновата» — каждую ночь. «Сама виновата» — если мама была в командировке.

Однажды я спряталась от него в подвале. И там, в кромешной тьме я познакомилась с моим Другом. Он стал моим защитником. Прятал так, что никто бы не смог найти. Друг играл со мной, развлекал и скрашивал мое одиночество. Единственное, мне приходилось его кормить и терпеть наказания, если я провинюсь. Но наказания Друга были не такими страшными, как «Сама виновата» главного монстра. Мама все чаще стала замечать пропажу еды и недоумевать, куда же она испаряется. Даже папу стала подозревать в изменах. Может он приводит кого-то, пока мама на работе и кормит? Бред, согласна. Но мама не хотела видеть очевидного. Еду я относила в подвал. Мой Друг был очень доволен.

Как я привыкла к ночным кошмарам наяву, так я потихоньку привыкала к подвальной темноте и синякам на моих руках. Во время наказания Друг очень крепко хватал меня за запястья. Они болели и ныли. Мне приходилось носить кофты с длинными рукавами, чтобы избежать лишних вопросов. И врать маме, что синяки я получаю во время прогулки или падения. Но я привыкла к боли, к любой, даже самой пугающей. Главное, что мой Друг был рядом.

Когда я переехала к бабушке, то очень боялась, что мой Друг исчезнет. Но он тоже переехал вместе со мной. Теперь Друг жил на чердаке. У бабушки были ключи, как у главной по подъезду, поэтому мы с Другом могли спокойно закрыться и сидя под крышей играть в его любимые игры. Я была страшно счастлива! До того момента, пока снова в моей жизни не появился туман.

— Мы нашли тело ее отца. Спустя три года новые хозяева дома решили выкопать сосну в саду и очень испугались совей находке, зарытой под ней в мешке. Следствие пока идет, но мы бы хотели еще раз поговорить с Варей.

Каждое слово полицейского болью отзывалось у меня в теле. «Сама виновата!»— стучало в ушах. Нож, удар, удар, крик, шелест мусорного мешка и ехидная ухмылка моего Друга.

«Больше он не причинит тебе боли! Никто не причинит! С тобой играть могу только я!»

Большая яма под сосной и гнилостный запах. Моя голова начинает кружиться, я оседаю на пол прямо под дверью в гостиную, где сидят полицейский и бабуля. «Сама виновата, сама…» — все тише стучит мое сердце.

— Поиграй со мной, мне скучно!

— Не могу, бабушка сказала, что сегодня мы идем в полицию, надо снова дать какие-то показания.

— Ты плохая девчонка! Ты должна со мной играть!

— Но я не могу, правда!

— Тогда я поиграю с твоей бабулей! — рычит Друг и берет кухонный нож.

Быстрей, быстрей. Мне нужно успеть на поезд. Я должна уехать, пока никто меня не хватился. Бабушка… Она будет молчать… Всегда. Друг заставил. Я должна сбежать от него. ОН плохой, теперь я это понимаю. Но куда? Сейчас отправится поезд в Москву. Последний билет. У меня еще есть шанс.

Я занимаю свое место в купе. Мужчина на соседней полке читает газету, попутно доставая бутерброды. Женщина с ребенком на нижних полках вышли в тамбур перекинуться парой слов с проводницей. Я поняла, что если не закрою сейчас глаза, то сойду с ума. Или уже сошла…

Очень тихо. В ушах звенит тишина. Я боюсь открыть глаза, но все-таки делаю это. Поезд стоит. На полках никого, ни души. За окном туман. И я понимаю, что он нашел меня. Мой Друг. Он играет, играет в прятки и в молчанку. Это его любимые игры. Он спрятал всех пассажиров и заставил их замолчать навсегда. Скоро придет моя очередь. Мне страшно, но я закрываю глаза. Поскорее бы все это кончилось.

— Множественное расстройство личности, ретардированная амнезия — это лишь часть поставленных ей диагнозов. Какой ужас. Столько жертв.

— Она винит во всем своего Друга. Вы уверенны, что у девочки не было сообщника. Просто она такая маленькая — всего 10 лет. Как такое может быть.

— Перенесенные психологические травмы в детстве и врожденные патологии сделали ее неуправляемой. Она сама не помнит и не понимает всего, что сделала. Мы уверенны, что Друг — одна из ее личностей, которые появились после домашнего насилия. По всему ее детство было слишком жестоко. Она мстила всем, защищая сама себя, но думая, что ей помогает Друг.

— Давайте попроще, ок? Короче, она просто сумасшедшая?

— Да.

Он снова рядом со мной. В этой красивой белой комнате без окон. Он обнимает меня и мне становится очень холодно от его прикосновений. Он доволен, что мы теперь навсегда заперты вместе и я никуда от него не смогу сбежать. Он говорит, что больше не будет меня наказывать. Что я хорошая девочка. И я ему верю, несмотря ни на что. По моим щекам текут слезы. Мой Друг будет рядом. Вечность. И это главное.