Друг человека (История из скорого завтра)

- Прежде всего это порядок и ощущение того, что ты есть человек.

- Хм, - теперь уже Юрий усмехнулся, - человек... Я видел фильм про Аль Капоне - так там они друг друга хлопали, как мух.

- Вот потому и хлопали. Люди хлопали людей, а мухи лишь по дерьму способны ползать, опарышей плодить. К тому же Аль Капоне - каменный век. Теперь-то, посмотри, как у них стало насчет этого - совсем, как все другое, цивилизованно. Без "Томпсонов" и утюгов на животе... - Иван Иваныч наполнил свой фужер по новой, затем, секунду, кажется, посомневавшись, налил и Юрию. - А нам с тобой, парнишка, еще шагать и шагать к такой цивилизации.

- По трупам, - само собой вылетело у Юрия добавленье к тосту.

Иван Иваныч, сделав вид, что не расслышал (а может, и действительно не слышал), залпом, как спирт, бросил коньяк в себя. Тоже будто после спирта, шумно отдыхнулся, лизнул дольку лимона, с веселинкой, бодро спросил:

- Ну как, идешь ко мне?

Юрий не понял:

- А?.. - Наверно, благодаря такому разговору, про мафию и Аль Капоне, ему представилось, что друг зовет в команду-банду (или как там у них - в семью) и, согласись он - тут же выдаст пистолет и фотографию того, кого надо убрать с дороги.

- Что значит - а? - Иван Иваныч удивился. - Мусор по воскресеньям будешь развозить? И заодно с зазнобой... эт самое... хе-хе...

Мусоровоз...

Сесть на мусоровоз. После той пробной поездки это была чуть не самая заветная мечта. Конечно, свалить скорее из альтернативки - заветнее, но ведь и в мечтаниях надо быть каким-никаким, но реалистом.

Да, сесть на мусоровоз. Лишиться выходных в этом случае - одно, а киснуть здесь, в городе, - другое.

Сейчас уже и без штанов побегать можно бы по берегу пруда. Купаться еще, наверно, рано, но без штанов и босичком по берегу... сплошное удовольствие.

"Мусса... мусью... муссон-н... мусоровозик, - напевал Юрий не такую уж бессмысленную белиберду, - всю погань без остатка прочь увозит..."

Теперь уже клубничку проборонить пора. Пора бы. Да и к другой клубничке ох как тянуло. Все - в свое время - обработки требуют, внимания. Житейское, крестьянское... "Весна пришла, весне до-ро-гу", - так он бодрился, но положение его было не из приятных.

Это уж как обычно - только-только вроде начинает житуха выправляться, и тут же новая заморочка дает по морде... Точнее - на самом деле дали не ему и не он, но вроде как он опять оказался виноватым. Крайним. Как тогда, когда громили поместье Ганнибала. Громили человек сто пятьдесят, а срок альтернативки удвоили двоим - ему и тому их Иван Иванычу - как зачинщикам и вожакам погрома... И в этот раз, видать, не обошлось без Иван Иваныча друга, благодетеля.

После того как там, в кабаке, договорились о работе, Юрий вдруг окрылился, почувствовал себя хозяином всего. Почувствовал, что мир в кармане. Хлебал коньяк, забыл про вечернюю поверку... Нет, не забыл, а просто плюнул. Иван Иваныч наблюдал за ним с насмешливым прищуром, поглядывал на часы, подливал в фужеры. Казалось, специально распалял подопечного, чтоб посмотреть, что будет дальше... А дальше, когда Юрий завалился в часть глубокой ночью, его встретил комендант.

- Так! - Комендант был зол до веселости, восторга.

Юрий остановил на нем чуть отрезвевший взгляд, увидел почти что перед носом комендатский палец. Это означало: за нарушение распорядка месяц строгого режима, без увольнений, без чайной - в общем, месяц исправления.

- Эх-х, что б ты... - выдохнул Юрий, произнес почти беззвучно, но сам почувствовал, что и без слов этим выдохом еще усугубил гнев-восторг коменданта - такой того обдал плотнющий столб перегара, вонючейшей коньячной вони.

Вместо одного пальца появилось три. Три месяца.

- Сука, - не выдержал Юрий, - ну и сука ты! Гаденыш.

Комендант подбежал к пульту и вдавил кнопку вызова наряда. Через пяток минут Юрия втолкнули в подвал, служивший гауптвахтой.

А на рассвете на коменданта натолкнулся часовой. Тот ползал по газону возле ворот. Нос его вместе с губами и верхней челюстью был вогнан едва ли не в гортань ударом - как потом утверждали сведущие в мордобое люди, ударом кулака, но кулака большого и умелого.

Вопрос отца был, как всегда, по существу: кто мог такое сделать?

- Говорят, тебя кто-то подвез. - Тут же и подсказка.

Юрий ответил вопросом:

- Это что-то меняет?

- Да. Разумеется! Кто тебя подвез, тот и задержал, и... и напоил. И мог такое сделать с комендантом.

- Ах он злодей.

- Не место!.. - Отец готов был вспылить, сдерживался еле-еле. - Не место и не время для иронии.

И стал, загибая пальцы - это было любимое его занятие, прибрасывать на пальцах, - утомительно, дотошно доказывать, почему не время. И почему не место Юрию торчать здесь арестованным, в роли сообщника зверского избиения... Во-первых, просто потому, что это место не красит их обоих, особенно его, отца. "Тебе понятно, почему?!" Во-вторых, сколько он просидит под следствием, на столько отодвинется день возвращения домой - в срок службы ведь отсидка не войдет. А

в-третьих...

Юрий не выдержал:

- Брось с пальцами хоть с этими.

- Что?

- Тот тоже показывал на пальцах. Гад.