Друг детства Мегрэ

— Будьте добры, соедините меня с господином Паре.

— Соединяю вас с его отделом.

— Алло! Господин Паре?

— Господин Паре отсутствует. Только что звонила его жена и сообщила, что он болен.

Мегрэ набрал домашний номер Паре.

— Госпожа Паре?

— Кто говорит?

— Комиссар Мегрэ. Как себя чувствует ваш муж?

— Плохо. Доктор боится, что это нервный срыв.

— По-видимому, я не смогу переговорить с ним?

— Ему рекомендован полный покой.

— Он что, терзается? Просит принести газеты?

— Нет. Молчит. Едва отвечает, когда я к нему обращаюсь.

— Благодарю вас.

А теперь звонок в отель «Скриб».

— Это вы, Жан? Говорит Мегрэ. Вернулся ли из Бордо господин Виктор Ламотт? Уже на работе… Спасибо.

Звонок в контору на улице Обера.

— Попросите к телефону господина Ламотта… Комиссар Мегрэ.

Послышались щелчки, словно на пути к большой шишке нужно было преодолеть целую иерархическую лестницу.

Наконец послышалось сухое «да».

— Говорит Мегрэ.

— Мне сказали.

— Вы намерены провести первую половину дня у себя в кабинете?

— Не знаю.

— Прошу вас не отлучаться и ждать моего звонка.

— Предупреждаю: на новую встречу я явлюсь с адвокатом.

— Это ваше право.

Мегрэ повесил трубку и позвонил на бульвар Вольтера; Фернана Курселя на службе еще не было.

— Раньше одиннадцати он не появляется, а в понедельник, бывает, приходит лишь во второй половине дня.

Хотите поговорить с его заместителем?

— Нет, спасибо.

У Мегрэ было время воскресить в памяти все те гипотезы, которые он выстроил вчера во время поездки за город, что он и сделал, заложив руки за спину и расхаживая по кабинету.

В конце концов он остановился на одной, но в нескольких вариантах. Раза три взглянул на часы.

Почти стыдясь самого себя, он открыл шкаф, где хранил бутылку коньяку. Он держал его не для себя, а для тех, кому во время признания становилось дурно.

Мегрэ сознания не терял. И не ему предстояло сделать признание. Тем не менее он отпил прямо из горлышка.

Отпил и остался недоволен этим. Еще раз, теряя терпение, посмотрел на часы. Наконец в коридоре послышались шаги нескольких людей и разъяренный голос, который он сразу узнал, — голос госпожи Блан.

Он пошел навстречу, открыл дверь.

— Я начинаю привыкать к этому кабинету, — попробовал пошутить Флорантен, явно обеспокоенный.

Что до госпожи Блан, то она отчеканила:

— Я свободная гражданка и требую…

— Подержи ее где-нибудь, Жанвье. Побудь с ней и постарайся увернуться, когда она станет выцарапывать тебе глаза, — приказал Мегрэ и, повернувшись к Флорантену, предложил тому сесть.

— Предпочитаю стоять.

— А я предпочитаю видеть тебя сидящим.

— Ну если ты настаиваешь…

Он гримасничал, как когда-то во время перебранки с учителями, когда старался рассмешить весь класс.

Мегрэ вышел за Лапуэнтом: тот присутствовал почти на всех допросах и больше других был в курсе дела.

Комиссар не спеша набил трубку, раскурил ее и большим пальцем осторожно умял табак.

— Ну что, Флорантен, тебе по-прежнему нечего мне сказать?

— Я все сказал.

— Нет.

— Клянусь, это правда.

— А я тебе говорю: ты врал мне всю дорогу.

— Ты считаешь меня лжецом?

— Ты всегда им был. Еще в лицее.

— Только чтобы смешить…

— Вот-вот. А здесь мы не шутим.

Он глянул своему старому приятелю прямо в глаза. Он был серьезен. Лицо его одновременно выражало презрение и жалость. Может быть, жалости было больше.

— Как ты думаешь, что будет дальше?

Флорантен пожал плечами:

— Откуда мне знать?

— Тебе пятьдесят три.

— Пятьдесят четыре. Я старше тебя на год, поскольку в шестом остался на второй год.

— Ты ведь уже не первой свежести, и тебе будет нелегко найти вторую Жозе.

Флорантен опустил голову:

— Я и искать не стану.

— Твоя торговля подержанной мебелью — так, для отвода глаз. У тебя ни профессии, ни надежного занятия. Да и лоска у тебя поубавилось, чтобы надувать простофиль.

Это были жестокие слова, но их следовало произнести.

— Жалкий ты человек, Флорантен.

— Все у меня прошло сквозь пальцы. Знаю, что я неудачник, но…

— Но продолжаешь надеяться? На что?

— Не знаю.

— Ну хорошо. С этим вопросом мы покончили, а теперь я хочу снять у тебя тяжесть с сердца.

Мегрэ выждал, вновь взглянул Флорантену в глаза и произнес:

— Я знаю, что ты не убивал Жозе…

Глава 8

Больше всех поразился не Флорантен, а Лапуэнт: рука его с карандашом застыла в воздухе, он изумленно смотрел на шефа.

— Не торопись радоваться. Это не означает, что ты чист как стеклышко.

— Ты все же допускаешь…

— Допускаю, что в одном ты не соврал, и это просто удивительно.

— Я же тебе говорил…

— Лучше не перебивай. В ту среду примерно в то время, которое ты назвал, несомненно около трех с четвертью кто-то позвонил в дверь Жозе…

— Вот видишь!

— Помолчи же. Ты, как обычно, скрылся в спальне, не зная, кто бы это мог быть. И стал прислушиваться, поскольку вы с Жозе никого не ждали.

Полагаю, кому-то из ее любовников случалось явиться в неурочный час или даже не в свой день…

— В таком случае они предупреждали звонком.

— И никто ни разу не приходил без предупреждения?

— Это случалось крайне редко…