Друг или враг?

Идея о превращении человека в ведущую природопреобразующую силу на планете Земля — центр учения о ноосфере, то есть о разумно и целесообразно управляемой человеком биосфере.

Основные мысли, заложенные в фундамент этого учения, были высказаны Вернадским уже в 1939 году в работе «Научная мысль как планетарное явление». Он писал: «Еще не вошло в общее сознание, что человечество может чрезвычайно расширить свою силу и влияние в биосфере — создать для ближайших поколений сознательной государственной научной работой неизмеримо лучшие условия жизни. Такое новое направление государственной деятельности, задача государства, как формы новых мощных научных исканий, мне представляется неизбежным следствием, уже в ближайшем будущем из переживаемого нами исторического момента— превращения биосферы в ноосферу. Это — неотвратимый геологический процесс». И далее: «То понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических представлений, находится в полном созвучии с основной идеей, проникающей научный социализм».

А поскольку человек есть часть природы, история человечества, техники и науки есть история формирования на Земле нового природного фактора эволюции планеты. Проблемы единства биологического, социального и геокосмического развития человечества занимали мысли великого ученого все последние годы его жизни. Он писал: «Я мало знаю Маркса, но думаю, что ноосфера всецело будет созвучна его основным выводам». Ноосфера, отмечал он в феврале 1944 года, — это будущее единство человеческих организаций как единой планетной действенной структуры.

Какова же судьба идей В. И. Вернадского в наше время, когда стало очевидным их важнейшее практическое значение? «На наших глазах совершается революционный переход от эволюции, управляемой стихийными биологическими факторами (период биогенеза), к эволюции, управляемой сознанием, к периоду ноогенеза», — пишет М. М. Камшилов в книге «Эволюция биосферы». Казалось бы, все хорошо? Но сегодня, пятнадцать лет спустя, известный специалист по методологии технических наук Я. Г. Неуймин предостерегает: «В нынешней и предвидимой на обозримую перспективу экологической ситуации говорить о господстве разума в масштабах планеты и соответственно о ноосфере в смысле В. И. Вернадского и его последователей как о чем-то реально существующем нет, к сожалению, никаких оснований». Кто из них прав? Если судить по широко известным теперь фактам, вывод очевиден: гораздо ближе к истине Я. Г. Неуймин. Идеи В. И. Вернадского не могут победить сами по себе, для этого нужны ответственные политические и экономические решения, огромные затраты, решиться на которые не так просто. Речь идет о коренной перестройке всей технической деятельности людей — задаче воистину невообразимой сложности, потому что сделать это можно только изменив всю систему целей жизни человечества.

Но, с другой стороны, иного выхода из сложившейся в мире ситуации нет. Сегодня потребность именно в таком выходе стала неоспоримой. В. И. Вернадский предвидел, что в недалеком будущем люди овладеют тайнами строения атома и смогут использовать энергию ядерных реакций. Но в годы жизни великого ученого чрезвычайно трудно было предположить, насколько близки к практической реализации идеи К. Э. Циолковского и других основателей космотехники. Свершившийся менее чем через двадцать лет после смерти В. И. Вернадского выход человечества в космическое пространство заставляет нас теперь по-новому оценить учение о ноосфере, еще глубже понять раскрываемые в нем перспективы будущего человечества.

По-новому… глубже… А как именно? Какие поправки мы должны внести сегодня в представления о ноосфере и как это может повлиять на наши мысли о будущем?

Адрес космического разума

Ведущие научные сотрудники Королевской астрономической обсерватории были охвачены необычайным волнением. Они и верили и не верили собственным глазам, показаниям приборов, тонким линиям, вычерченным на клетках миллиметровки точным прибором «самописца» — автоматического регистратора сигналов; принимаемых антенной радиотелескопа обсерватории. Как говорил потом один из очевидцев этого происшествия, в сознании, как в калейдоскопе, мелькали самые фантастические объяснения тому, чему не было никакого другого объяснения, кроме одного — радиотелескоп принял первые в истории сигналы космического разума.

В состоянии почти паническом, ученые быстро разобрались в том, что источник сигналов, так похожих на хорошо знакомую всем телеграфную азбуку Морзе, и повторявшихся с удивительной стабильностью и точностью, находится где-то в районе небольшой, вполне заурядной звездочки. Были проверены и перепроверены параметры сигналов. Они-то и поражали астрономов больше всего: в их точном чередовании совершенно очевидной была целесообразность, разумность. Таких сочетаний. не мог «выдать» ни один из известных ученым астрономических объектов.