Друг моего брата

— Не хочешь сходить на свидание?

Вытерев рукавом неизвестно откуда взявшиеся слезы, я попыталась улыбнуться и прошептала: — Хочу.

Глава 62

— Что, прямо сейчас? — засмеялась я, понимая, что Глеб действительно ждет, что я пойду собираться.

— Если ты не против, — он пожал плечами и я вдруг осознала, что он смущается. Глеб Урицкий, самый самоуверенный нахал на свете сейчас смущается и ждет моего ответа.

Да уж, нас обоих впереди ждет еще много открытий друг о друге. Но самое главное, что мы впервые за прошлые годы находились в одной точке, наконец-то в одной плоскости.

Последние три недели мы были словно параллельные прямые в тетради нерадивого двоечника. Вроде как по всем правилам не должны пересекаться, но тем не менее притяжение было слишком сильным.

Сейчас же я впервые чувствовала какую-то уверенность и надежду. Еще несколько часов назад я сокрушалась, что сама не знала чего хочу. Но на самом деле я боялась признаться даже самой себе, что хочу его, Глеба. После всего, что между нами было… после тонны недопонимания, ненависти, взаимных обвинений, у меня все еще остались к нему чувства. И сейчас, услышав от него, что он тоже хочет попробовать дать нам шанс, я наконец, могла снять толстую броню и признаться, что хочу того же.

На сборы у меня ушло минут десять от силы. Я решила не томить Глеба часовым ожиданием, хоть и хотелось отдать дань себе, четырнадцатилетней, и нарядиться настоящей красоткой на наше первое свидание. Но если учесть, что за последние три недели он успел повидать меня в слезах, в бреду, абсолютно голую… не стоит сильно сокрушаться по этому поводу. Да и судя по тому как он на меня смотрел, его все более чем устраивало и дополнительный слой косметики вряд ли бы что-то изменил.

По дороге в ресторан Глеб взял меня за руку и не выпускал ее даже когда официантка принесла нам меню.

А потом мы разговаривали.

И на этот раз это был не монолог одного из нас, а самый настоящий живой диалог. Хотя признаюсь, когда Глеб попросил меня рассказать больше о шитье и создании новых дизайнов, я боялась, что опять скачусь в повествование от одного лица. Но на удивление, он задавал интересные вопросы, переспрашивал непонятные термины и в целом выглядел так, будто мое увлечение его действительно интересует.

А еще я поняла, что совсем не чувствую неловкости. Изначально я думала, что мне понадобится много времени, чтобы я перестала бояться, что внезапно проснусь и теплая улыбка напротив сменится кривой усмешкой. Но вся эта обстановка… мы, вместе в ресторане, держащиеся за руки, ведущие неспешный разговор…все это казалось таким естественным и натуральным.

И да, я бы соврала, если бы сказала, что мне совсем не было горько о потерянном времени, что я не думала о том, что все это могло случиться раньше и мы могли бы избежать этих четырех лет ненависти. Да, могло. Да, могли. Но не случилось и не избежали. И тем не менее, мы вместе, здесь и сейчас. И не это ли самое главное?

Из ресторана мы вышли только тогда, когда официанты начали не только смотреть на нас с укором, но и покашливать, намекая что вывеску “мы работаем до последнего клиента” не стоит воспринимать слишком буквально.

Всю дорогу в машине Глеб держал мою руку в лучших традициях ванильных фильмов и от этого мне внутри было так тепло и комфортно, что в какой-то момент я просто закрыла глаза и решила отдаться моменту. Это не первая наша совместная поездка в машине, но именно она кажется мне особенной… и к сожалению, слишком короткой.

Казалось, вот только что Глеб стоял на моем пороге с томом сочинений Достоевского, а теперь мы стоим в дверях вдвоем. Вот только на этот раз он, судя по всему, заходить не планировал.

— Думаю, после первого свидания напрашиваться в гости не комильфо, тем более спешить нам некуда, у нас вся жизнь впереди, — с нежностью сказал он, глядя мне прямо в глаза.

— Точно, по правилам этикета я смогу тебя пригласить зайти только после третьего свидания, верно?

— Ты действительно думаешь, что меня волнует этикет, Полли?

— Вряд ли, — губы сами по себе расплылись в улыбке. — Но мне определенно нравится часть про “вся жизнь впереди”.

— Мне тоже, — он довольно улыбнулся и поцеловал меня висок: — Ты просто потрясающая. — Его губы легонько коснулись моего носа: — Необыкновенная. И я люблю тебя, — он выдохнул в мой рот, накрыв мои губы своими. — Очень.

От этих слов у меня в животе все кувырком, хоть он уже и говорил, что влюбился в меня еще шесть лет назад. Но мне, наверное, понадобится какое-то время чтобы свыкнуться с этой мыслью… Друг моего брата, моя первая любовь, моя единственная любовь, отвечает мне взаимностью и хочет быть вместе!

— И я тебя люблю, Урицкий, — под шумный вдох, я обвила его шею руками и настойчиво толкнула внутрь квартиры. Этикет, конечно, хорошо, но какой в нем смысл, если у нас вся жизнь впереди?

Эпилог

Два месяца спустя

— Пожалуйста, скажи мне, что это последняя коробка! — взмолился Глеб, появившись в сотый раз за сегодняшнее утро на пороге моей квартиры. Хотя, уже с завтрашнего дня своей я ее называть не смогу.